– Э, хм… – я наморщил лоб, судорожно выдумывая, что бы такое брякнуть. – Вооруженный алебардой медведь в короне.
Какая-та схожая хрень изображена на гербе Ярославля, мы как-то ездили туда на турнир.
– Да? – сотник покачал головой и вдруг с размаха врезал мне по физиономии.
В зубах что-то хрустнуло, занемели губы… Очень захотелось ответить, но я сдержался. Погоди, Рыжий, это еще ягодки, это так, пока тебя только проверяют, даже не взялись всерьез.
– А что ты делал в лесу? – поинтересовался чернокожий, поглаживая кулак.
Небольшой вроде бы, но твердый, почти как у Юр Палыча.
– Выполнял особое задание командования, – повторил я.
В этот раз удара я ждал и поэтому сумел немного его смягчить, отвернув физиономию. Но тут же получил еще, под ложечку, так что боль хлестнула от горла до паха, и немедленно согнулся.
Перед глазами потемнело, сообразил только, что меня подхватили под руки и заломили их за спину.
– Что еще скажешь? – проговорил сотник, когда я более-менее продышался.
– Что ты сука черномазая, – буркнул я. – Своим не веришь… Как так можно?
– Сдается мне, что ты никакой не свой, – он нагнулся поближе, к самому моему лицу, так что я уловил слабый сладковатый аромат – это чего, он травку какую курит? – Лазутчик ты Желтого Садовника, а судя по выправке и прочему, из самой Проклятой роты.
Вот «повезло» мне, наткнулся на сообразительного врага… и почему во всех фильмах они такие тупые, что не могут двух мыслей связать, а если и связывают, то неправильно?
– Какой из меня лазутчик? – вполне искренне спросил я.
– Вот и я удивляюсь…
От удара коленом по физиономии я увернуться не смог, даже если бы захотел, поскольку держали меня крепко. Это оказалось больно, кровь из разбитого носа потекла по лицу, на губах я ощутил соленое.
Действительно, сука… вот встретимся мы с тобой в темном переулочке.
– Подумай, стоит ли запираться, – сказал сотник. – Расскажешь все как есть, мы тебя отпустим, честное слово, ну а будешь запираться, так изуродуем и убьем. Не веришь?
– Верю, – прохрипел я. – Вот только я все уже сказал.
На этот раз он ударил сверху, по затылку, и то ли я ослаб башкой, то ли этот тип удачно попал, но сознание я потерял. Очнулся через пару минут от основательных хлопков по щекам, дернулся и осознал, что по-прежнему нахожусь в крепких вражеских руках.
– Поднимите его, – велел сотник, и мне позволили распрямиться: вот она, ненавистная черная рожа. – Подумай еще, у тебя есть время до вечера. Сейчас у меня дела, а на закате я займусь тобой всерьез.
Я промолчал.
Затем меня повели куда-то в сторону, мимо палаток, туда, где из земли торчали несколько толстых столбов. Сначала я не понял, для чего они, но мое невежество оказалось недолгим – меня усадили к одной такой хрени, спиной к ней, и связали руки за вкопанным в землю бревнышком.