Но самой любимой службой у военных считалась служба в патруле. Выдержав неприятную процедуру развода в комендатуре, заключающуюся в тщательном осмотре их образцового внешнего вида беспросветно тупыми военноначальствующими из комендатуры, они получали счастливую возможность целый день бесцельно шататься по городу за военноначальствующим-начальником патруля и периодически посещать питерские кабаки и кинотеатры. В кабаках военные изображали строгих ревнителей трезвого образа жизни в военной среде и не упускали случая порадовать свой организм цивильной пищей, отпущенной им по льготной цене. А в кинотеатрах военные изображали из себя гарантов правопорядка в среде военных кинолюбов, но на самом деле наглейшим образом просматривали все идущие в кинотеатрах фильмы исключительно, как говориться, «на халяву». Иногда военноначальствующим-начальникам патруля было абсолютно недосуг выгуливать военных по городу в течение всего дня. У них были какие-то свои особо важные дела, не связанные со службой. И тогда начальники суровых военных патрулей изымали у патрульных военных, что называется, от греха подальше, болтающиеся на их ремнях штык-ножи и отправляли их восвояси, предварительно взяв с них честное военное слово много не выпивать, сильно нигде не бузить и к одиннадцати часам вечера явиться в комендатуру. Военные всегда с готовностью отдавали военноначальствующим-начальникам патруля свое нехитрое вооружение и самые честные свои слова. Отдавали и тут же пускались наутек, пока решение не было изменено. На «утеке» каждый из военных занимался своим делом. Кто-то удовлетворял свои низменные инстинкты, а кое-кто тихо веселился в каком-нибудь давно облюбованном кабачке. Были и те, кто посещал музеи и театры. А некоторые особо талантливые военные, успевали сделать и первое, и второе, и третье. Сделать и к одиннадцати часам утомленно явиться в комендатуру. Но это всегда было очень сложно для почувствовавших свободу военных и требовало от них колоссального напряжения сил. Особенно от тех, кто не любил посещать музеи и театры.
Но веселая служба в патруле военным выпадала очень редко. Тяжелая и рутинная служба выпадала на их долю гораздо чаще. Тем не менее, несмотря на такие вот всесторонние и разнообразные формы осуждения и добровольно-принудительного в почетности своей назначения, молодость продолжала длиться, надеяться на удачу и удача, наконец, снисходила к ней. Приходу удачи, как правило, предшествовал этап неистового самосовершенствования в ходе очистки от специализированных воинских грехов (просьба не путать с общечеловеческими). Самосовершенствование происходило порой на грани самоуничтожения и включало: досрочную сдачу всяческих зачетов, ускоренного прохождения всевозможных коллоквиумов, судорожное спихивание отчетов по лабораторным работам, проявление особого рвения при несении службы (тяжесть содеянного определяла количество направлений, в которых надо было достичь существенных высот, и в очередной раз, воспользовавшись методами левитации, существенно подняться над истинной низменностью своей греховной сущности).