Меня осенило: разумеется, моя картина будет безобразной мазней, если я ее пишу в таком виде.
Я была по уши в краске.
Тут же начала стирать ее с рук, ног, ушей, локтей…
Я так старалась, что, выйдя из душа, была вся розовая.
Едва высушив волосы, кинулась в гардеробную.
Напрасно я металась в разные стороны, минуты все равно бежали быстрее меня. Выбор одежды окончательно усугубил мое опоздание.
Я уже не знала, что делать, чтобы задержать бег скачущих на циферблате стрелок.
Туфли…
Я смотрела на туфли, стоявшие в ряд на полу гардеробной комнаты.
Золотистые?
Нет. Слишком блестят. Для этого вечера они не подходили.
Красные?
Да, пожалуй… Красные.
Итак, я выбрала туфли, джинсы. Не хватало только майки или рубашки, или… в общем, мне не хватало верха. Не могла же я выйти без верха!
Серый? Или синий?
Иногда это настоящая головоломка! Я была в отчаянии. Меня бесит, когда одежда начинает своевольничать.
Я спешила. Все было против меня.
Разглядывала майки. Я видела их все перед собой, но это не помогало. Боже, пусть покажется хоть одна подходящая! Мне хотелось на них заорать.
Нужно было остановиться хоть на какой-нибудь. Подгоняемая временем, решила выбрать наугад.
Я провела рукой по полкам…
Схватила!
Все. Назад дороги нет. Никаких сожалений. Слишком поздно. Нужно было думать раньше.
Оказалось, я схватила хаки.
Майка цвета хаки. Джинсы. Красные туфли.
Если у кого-нибудь есть претензии, пусть выскажется сразу.
Поскольку возражений не последовало, я решила, что выбрала правильно.
Моя мама всегда говорила: «Молчание — знак согласия». Я всегда считала иначе: иногда короткая меткая фраза может заткнуть кого угодно.
Никто не протестовал. Значит, хаки.
Браслет. Кольцо. В уши уже вдеты красные шарики.
Как они подходят к моим туфлям!
Я натянула плащ и посмотрела, какой адрес — ресторан находился в центре Парижа.
Этим вечером я совершила подвиг, ведь умирала от страха при мысли о том, что надо выходить из дома.
Если бы смелость могла измеряться силой противостоящего ей страха, если бы она имела количественное выражение, если бы можно было судить о смелости по страху, который ты должна преодолеть, то я объявила бы себя самой смелой девушкой в мире.
На самом же деле большей трусихи, чем я, не только сама не встречала, но даже и не слыхивала о такой.
Фразу «я мыслю — следовательно, я существую» можно дополнить: я боюсь — значит, я храбрая.
Машина была припаркована внизу у дома.
— Вчера мне повезло, нашла свободное место перед домом, — сказала я себе громким голосом, чтобы усмирить трясущиеся руки, открывавшие массивную бронированную дверь квартиры.