Пиа прислушалась к себе, но не чувствовала ничего, кроме нараставшего желания. Она улыбнулась ему и кивнула.
— Все прекрасно, — прошептала она. — Не останавливайся.
Валентино коснулся ее губ:
— Я не смог бы, даже если бы захотел.
Он задвигался внутри ее, и с каждым его движением Пиа чувствовала, как ее словно поднимает вверх какая-то волна. Она плыла в море наслаждения, но ей этого было мало, мало!
Ритм убыстрился. Ее тело сотрясалось, но Пиа жаждала еще большего удовольствия.
— Ты потрясающая, — услышала она словно издалека.
На ее губах появилась чувственная улыбка. Она дотронулась ладонью до щеки Валентино, сильнее обхватила ногами его талию.
— Ты тоже, — прошептала она. — Ты тоже великолепен.
Пиа снова закрыла глаза и унеслась к берегам неземного блаженства. Дорога на пик заканчивалась, и скоро Пиа уже кричала, не слыша и не видя ничего, испытывая только необыкновенное удовольствие. Чуть позже к ее крикам присоединился стон Валентино.
Позже они лежали, прижавшись друг к другу в наступавших сумерках. Валентино то и дело целовал ее в обнаженное плечо, в грудь, снова и снова ласкал ее тело, что-то благоговейно шепча по-итальянски.
Пиа уже не интересовалась переводом, захваченная собственными обостренными чувствами. И самое главное — она больше не испытывала страха, что у нее может что-нибудь не получиться. Счастье так и переполняло Пию.
Иногда Валентино просто смотрел на нее, и в глазах его сияло такое восхищение, что Пиа чувствовала себя самой прекрасной женщиной на свете. Это было необыкновенное чувство.
Но спустя какое-то время она поймала его ставший серьезным взгляд и увидела прорезавшую его лоб морщинку.
— Что случилось? — тревожно спросила Пиа. — Почему ты выглядишь таким мрачным?
Она провела пальцем по его словно высеченному из мрамора лицу, поцеловала его грудь.
По жилам Валентино снова пробежал огонь желания. Губы Пии коснулись его соска, опустились ниже. Затем она подняла голову, и в ее глазах сверкали смех и обещание. И в них было что-то еще, чему Валентино не знал названия.
— Разве ты не рад, что остался? — шепотом спросила Пиа.
Валентино коснулся ее лица:
— Пиа, сокровище…
Необыкновенным усилием воли Валентино заставил себя подняться. Встав с кровати, он обернулся и увидел потрясенное лицо Пии.
— Ты уходишь?
Валентино избегал смотреть ей в глаза.
— Я был бы рад остаться, правда, но сегодня вечером мне нужно кое-что сделать.
Пиа смотрела на него, словно видела впервые в жизни. Затем, словно осознав свою наготу, закуталась в простыню, как если бы это была броня.
Валентино быстро оделся, чувствуя себя не в своей тарелке.