И тогда я полоснул ее ножом. Тем самым. По шее, по лицу не смог, попал в плечо. Кровь течет сквозь рукав, а я кричу: «Дантист? Альфонс — сутенер, а не врач! Его зовут Питер, а ты — б…»
Примчался Миодраг. Кася от потери крови теряет сознание, но все же, как только приходит в себя, твердит: «Драгги, скажи ему, кто такой Питер, Драгги, скажи ему про меня».
Рана оказалась неглубокая. Кася не успела снять жакета. Они все говорили, объясняли, приволокли ко мне фотографа, ничего — дядя как дядя, жена у него, дети. Солидный, немолодой, я смирился с тем, что Кася работает. Только в «Конюшне» оставаться больше не смог.
Еще давно, когда я в первый раз приехал в Лондон, у Лайонса я встретил Стасека. Я его и не узнал сначала: был он в военной форме — поручик армии Андерса[45]. До войны приходил к нам домой на уроки танца, было нам тогда лет по четырнадцать. А теперь он толстый, лысый. Наверное, у них под Монте-Кассино[46] было получше с харчами, чем у нас в Варшаве, но только толщина ему ни к чему. Уговаривал не двигаться с места, из Лондона, ни на шаг. Женатый.
— Что же это ты, — спрашиваю его, — на первой попавшейся женился? Двадцать два года всего и уже выдохся — со всем распрощался?
— А с чем мне было прощаться? — говорит. — Это ты у нас пижон-обольститель, а со мной девочки танцевать не хотели.
Договорились мы с ним о встрече в Кардоуме. Познакомил меня с женой. Она шотландка, дочь фермера. Вроде и ничего, только щеки лиловые. Ее отец купил им дом на Эрл-Корт в рассрочку.
— На что живешь? — спрашиваю.
— Пока что английский король еще своим верным союзникам платит, ну а потом что-нибудь придумаю. Страна демократическая, люди честные, умный человек может хорошо заработать.
— Кражи со взломом или мокрое дело? — спрашиваю.
— Да нет, — говорит, — здесь кодекс уважать надо, буду делать бизнес. — Он оставил мне свой адрес, но я не пошел.
На другой день после нашего скандала Кася отлеживалась, а я сел в автобус и поехал. Стасека не было дома. Молли, его шотландка, вспомнила меня. Эдакая толстуха, беременная на шестом месяце. У них как раз освободилась квартира в подвале, все чисто, отремонтировано, сначала она даже подумала, что я пришел по объявлению. А Кася до того рада была, что я разрешил ей работать, — на все готова. Мы мигом переехали. Неприятностей с полицией никаких. У Стасека везде знакомые. «Коллега», — говорит про меня в полиции. Поручился за меня. «Род занятий?» — «Компаньон», — говорит.
— В чем я тебе буду компаньоном? — спрашиваю.
— Ну, это мы еще увидим.
Пока что я вместо Молли ходил в магазин, возился в саду, в общем, дел хватало. Все лучше, чем вывозить мусор, только что здесь я все делал за спасибо. Опять я стал играть на аккордеоне, прибежали соседки: устраивается вечер, будет продажа лотерейных билетов в пользу пожарной команды, очень просили выступить. Ну, я выступил. За вечер мне заплатили фунт, накормили ужином. Кася на вечер не пошла. Ничего мне не сказала, а когда я вернулся, притворилась, будто спит.