— Между нами говоря, что за хитрая тварь эта Кэтлин! Сначала прибилась к дому вроде эдакой бездомной собачонки с поджатым хвостом… И вдруг: Изольда! На my sweet[26]! Я ирландок знаю… Помнишь дочку трактирщика из «The Playboy of the Western World»[27]? Любила парня, пока верила, что он убил своего отца. Спустила с лестницы, когда узнала, что он не убивал отца… Очень советую тебе, dear Уонда, присматривай за сыном, как бы эта малютка не толкнула его и на убийство.
Вскоре под предлогом сбора фантов для благотворительной лотереи ко мне пожаловали и «старые лесбиянки». Помощь «бедным союзникам» входила в число филантропических мероприятий, намеченных мисс Браун. Один из этих «союзников» — чешский летчик, инженер по профессии, сделал открытие. Какое? Ответом на этот вопрос было преисполненное таинственности молчание. Лаура, давно уже пресытившаяся тяжкой повинностью извращенчества, уговорила приятельницу быть щедрой и внести значительную сумму на реализацию изобретения чешского летчика. В свою очередь чешский летчик, огромный детина в кожаных перчатках с глянцем, со всей страстностью славянской души воздавал должное женским прелестям Лауры. В Пенсалосе тем временем поговаривали о том, что чех вот-вот предложит мисс Браун руку и сердце, он, мол, мечтает жениться на богатой дородной женщине, напоминающей по облику чешку.
При всей своей влюбленности в Лауру, мисс Браун была весьма польщена такими слухами: свое «девичество» она давно уже несла как тяжкий крест и во имя брака была готова пожертвовать старыми порочными наклонностями. Лаура же рассуждала примерно так: если изобретение пойдет в ход, чех разбогатеет и женится на мне. Если же он окажется банкротом, Браун потеряет свои деньги, я же сохраню и подругу, и любовника.
А пока что они вошли в мой дом с минами проказливых подростков. Наконец-то и в их собственной жизни что-то происходило, им не нужно было подхлестывать себя вычитанными из книг любовными историями. Они могли без особой заботы сравнивать свои собственные приключения с историей Михала и Кэтлин. И с живым интересом оглядывали комнату, которая еще так недавно была пристанищем влюбленных.
— Ну, что же будет? — спросила Браун, с любопытством поглядывая на меня. — Теперь они, наверно поженятся? Кто им может помешать? Михал — католик, полюбил девушку-католичку, которая ради него готова на все. А для католиков ее брак с Брэдли недействителен. И наш Тристан будет иметь собственную жену. Это все-таки лучше, чем путаться с чужой Изольдой.
Она робко покосилась на Лауру. Строгий профиль Венеры Медицеиской на мгновение оживила пренебрежительная усмешка.