Патрик вновь привлек меня к себе, я блаженно закрыла глаза и прижалась щекой к его груди. Теперь на несколько часов можно забыть обо всем. Маркус Эванс, Виктор Дейн, Хосе Васкес, Грэм Келлер и даже Лайам Макгеррити — все они отошли на второй план. Сейчас для меня существует лишь наслаждение от близости с Патриком.
Его пальцы пробежали по моей спине, вызывая приятную дрожь. Откуда-то из глубин моего естества, стремительно захлестнув меня безумным желанием, поднялась волна страсти.
Правда, я помнила правила. Патрик не любитель форсировать события, он всегда стремится как можно дольше растянуть любовную прелюдию. Я же предпочла бы обойтись без долгих предисловий и приступить непосредственно к самому приятному.
Патрик провел кончиком пальца по моему соску, и я моментально утратила способность логически мыслить. За исключением, пожалуй, мысли о том, что если он вдруг уберет руку, следует попросить его продолжать.
Патрик неторопливо ласкал меня кругообразными чувственными движениями, и вскоре его рука остановилась под моей грудью. Откинув голову назад, я заглянула ему в глаза, рассчитывая прочитать в них страстное желание овладеть мною. Из светло-голубых они сделались почти синими, но разве этого достаточно?
Готова поспорить на мои трусики «Ла Перла», что глаза Лайама Макгеррити, когда им овладевает страсть, пылают огнем. Нет, такие мысли лучше выбросить из головы. Сравнивать Патрика и Лайама — все равно что пытаться решить, что лучше, «ягуар» или «вольво». Оба классные авто, но только один из них имеет давнюю надежную репутацию.
Губы Патрика коснулись моей щеки, и это вернуло меня из мира грез в реальный мир. Затем он крепко поцеловал меня в губы. Я обхватила его за талию, притягивая к себе.
Он прошептал мое имя и, взяв за руку, повел в спальню. Ночная рубашка из розового атласа по-прежнему лежала в коробке на краю кровати. Патрику наверняка хотелось, чтобы я примерила ее. Я же с нетерпением ждала другого — к чему тратить драгоценное время на показ модных новинок?
— В следующий раз, — пообещала я, сбрасывая босоножки.
Вслед за ними на пол полетела моя одежда. Свою Патрик аккуратно повесил на спинку стула.
Мы с ним буквально рухнули на кровать, и Патрик жадно принялся целовать мне лицо и шею. Его губы отыскали пульсирующую жилку у меня на горле. Я погладила тугие мышцы его живота, и из моей груди вырвался стон наслаждения.
Схватив оба моих запястья одной рукой, Патрик осторожно завел руки мне за голову. Я тотчас выгнула спину дугой, приняв его любимую позу.
— Это нечестно, я тоже хочу, — заявила я. — Выходит, тебе можно, а мне нельзя? Может, купим наручники или что-то в этом роде?