После того, как рыдания Суртр внизу, наконец, стихли, Люк лег поверх пахнущего плесенью одеяла и прислушался. Кровь на лице засохла и потрескалась. В комнате не было электрического освещения. Ни розеток, ни электричества. Поэтому, когда за окном стемнело, в комнате тоже стало темно, как и во всем доме. Шелест растущих возле дома деревьев усилился и походил на шум обрушивающихся на берег волн. За все время своего пребывания в Швеции Люк не помнил такого сильного ветра.
Он слушал его свист за окном, пока на лестнице вновь не раздался шум шагов. Ему показалось, что это молодежь и старуха поднимаются, чтобы убить его. Напрягшись, Люк затаил дыхание.
В комнате дальше по коридору послышался какой-то грохот, похожий на стук двух пар ног. Потом дверь закрылась, и звуки смолкли. Другие шаги прошаркали мимо и застучали вниз по лестнице, на первый этаж, но в сторону противоположной части здания.
Люк втянул в себя воздух и снова расслабился на матрасе. Его похитители, должно быть, разошлись по своим койкам спать. Кто-то из них ушел в комнату на этом этаже дома. Он понял, что здание было большим. Оно скрипело как старый парусник. Он слышал, как скрежещут вдали смещающиеся бревна. Иногда ему казалось, что пол под кроватью тоже движется. Он сомневался, что здание безопасно в структурном плане.
В конце концов, несмотря на головную боль и тошноту, он впал в беспамятство от истощения.
Он очнулся от дезориентирующего сна, в котором беспрестанно кружился, глядя на белое от луны небо. Что-то разбудило его. Шум. Над его комнатой.
Похоже, было далеко за полночь. За окном царила непроглядная тьма, и еще не начало светать.
Но половицы прямо над потолком его комнаты скрипели. А еще там раздавалось слабое постукивание. Не шорох, как от мышиной или птичьей возни, а звуки перемещения чего-то более существенного.
Да, он был уверен, что нечто, более крупное, чем собака или кошка, неуклюже бродит наверху. Характер движения вызвал в его воображении образ нескольких маленьких детей, слепо натыкающихся на стены замкнутого пространства в поисках выхода. Он прогнал этот образ из головы. Это не то, о чем он хотел думать, находясь один в темноте.
Он осторожно слез с кровати. Пол издал громкий и продолжительный скрип. И наверху воцарилась тишина. Люк замер, затаив дыхание, и несколько секунд вслушивался. Затем осторожно наступил на пол. Ночная тишина усиливала издаваемые им шорохи словно громкоговорителем.
Люк беззвучно выругался. Дом слушал его. Тьма следила за ним.
Теперь над ним ничто не двигалось, но что бы там ни было, оно, похоже, стало прислушиваться к его движениям.