Запаниковав, Люк захныкал. Нужно действовать. Нужно что-то делать. И немедленно.
Он быстро провел руками по оконной раме, потом по стеклу. На улице было хоть глаз выколи. Звезды и луна скрылись за облаками. В такое маленькое окно ему не пролезть, даже если разбить стекло. Плечи не войдут. При падении он сломает себе лодыжку, или обе. Его передернуло. Хватит боли. Пожалуйста.
Проверяя участки пола, прежде чем перенести на них свой вес, он медленно двинулся через всю комнату к двери. Прижавшись к ней, почувствовал ее контуры ладонями рук, тщетно повернул ручку. Попытался найти хоть какой-то изъян, который позволил бы ему выйти. Но дверь была прочной. Старая штуковина, при изготовлении которой использовалась не прессовка, а древесноволокнистая плита. Он поскреб ногтями толстые петли. Потребуется лом, чтобы вытащить эту засранку из рамы.
Встав на четвереньки, он покрутился на полу. Кончиками пальцев проверил щели между половицами, можно ли взломать их голыми руками. Вверх взметнулись облачка холодного воздуха и пыли — бесшумные испарения воздушных потоков в перекрытиях здания. На ощупь пол был похож на дверь. Такой же прочный и древний. Люк поковырял половые доски, пытаясь их поддеть, но лишь испачкал и без того грязные колени. Стиснув зубы, снова безмолвно выругался.
Поднялся на ноги и двинулся вдоль стен, шаркая ногами. Местами штукатурка отсырела, где-то осыпалась под краской. Интересно, сможет ли он пробить стену в одном из таких слабых мест осколком кувшина или ведра? Он серьезно задумался над этим, когда вдруг активность наверху прервала его размышления.
Голоса.
Шепчущие голоса.
Тум-тук-тум. Стук маленьких ног.
Он переместился в середину комнаты, к ногам кровати, и что-то наверху последовало за ним. Топот детских ножек затих прямо над ним.
Люк двинулся к окну. Шажки двинулись следом.
— Привет, — сказал Люк.
Тишина.
На этот раз громче. — Привет.
Никакого ответа.
— Слышишь меня?
Никто не ответил, но Люк был уверен, что то, что находилось над ним, было привлечено звуком его голоса. Потому что сверху раздался шелест, будто по полу то ли тащили что-то маленькое, то ли оно перемещалось само. Судя по звуку, оно было не больше ребенка. В нем не было особого веса, но оно едва волочилось по старым половицам.
Сверху снова донесся шепот. Несколько голосов шуршали как бумага. Он не мог разобрать ни слова, но в них сейчас слышалась нотка оптимизма.
Это привлекло третьего участника. Из дальнего угла комнаты послышались другие шаги, направляющиеся в его сторону. Но эта фигура двигалась невероятно медленно, словно каждый шаг давался ей с большим трудом. Звук шагов был жесткий, глухой и какой-то деревянный, будто этот человек был одет в туфли с острыми каблуками, или передвигался на костылях. Это было больше похоже на медленное осторожное постукивание, чем на скольжение или волочение, издаваемые первыми двумя существами.