Светит полная луна, и лес за окном изменился. Он стал больше, чем раньше. Сейчас он покрывает всю страну до берегов холодного моря. Сияющий. Величественный. Эпохальный. Вечный. Люк чувствует себя перед ним совсем крошечным.
Сверху вновь слышатся голоса. Теперь он понимает этот шепот.
— Посмотри. Посмотри, — шепчут они ему. — Посмотри вниз.
На лугу под небом, заполненным огромной луной, он видит белую фигуру в венке из цветов. Она сидит в телеге, груженой окровавленной дичью. Фигура раскачивается на сидении как кукла. Или, может, сопротивляется чему-либо.
За телегой следует процессия. В пробивающемся сквозь тьму серебристом свете он видит скачущие тощие фигуры в каких-то древних лохмотьях. Они резвятся и дурачатся рядом с телегой. Их путь лежит в место такое старое, что даже голоса на чердаке сказали, что забыли его истинный возраст. Возможно, последнее из всех старых мест.
Когда придет время, будет ли он взывать к небу вместе с ними? — спрашивают они. — Будет ли произносить старые имена вместе с ними? Услышав имя, он должен произносить его вместе с ними, затаив дыхание.
Фигуру в белом одеянии и венке из мертвых весенних цветов вытаскивают из телеги. Фигурой внезапно оказывается он сам. Теперь он стоит среди камней. Вокруг него на больших камнях лежат его мертвые друзья с застывшими в предсмертных муках лицами. Голые и обглоданные до черных от крови костей, они привязаны к камням с высеченными забытыми письменами. И он тоже водружен на один из камней, среди своих друзей. То, что когда-то отдавалось, будет отдано снова.
Из-за деревьев за ним наблюдают маленькие, неясные фигуры. Они разговаривают и издают звуки, напоминающие смех. Их шепчущие голоса проникают ему в глаза и уши, словно мухи.
Он видит другое место. Чувствует в нем запах жира, дыма и грязной соломы. Он находится то ли в темном амбаре, то ли в церкви. Простое строение из старого дерева, стены которого мерцают от красноватого света огня.
Где-то здесь, в темноте, стонет в предродовых муках женщина. Ноги сами несут его к ней, хотя внутренний голос кричит, чтобы он бежал прочь.
Вскоре к стонам присоединяется крик новорожденного. Он стоит в толпе маленьких фигур, рядом с темной, наполненной сеном, кормушкой. В ней лежит мокрое, плачущее существо. И не ясно, человек это или нет. Его вытащили из раздвинутых безжизненных бедер за задние копыта. Достали из дымящейся, опустошенной утробы мертвой матери длинные пальцы свидетелей таинства.
Люк с криком вырывается из сна. Оглядывает темную комнату, чтобы разглядеть лица людей, что-то быстро бормочущих ему. Но голоса стихают, отступают куда-то вверх, на чердак.