— Он ничего не знает обо мне. Ничего. И никто из вас не знает.
— Да он ничего и не имел в виду. Как и все мы.
— Я что, придурок?
Хатч посмотрел себе под ноги и вздохнул.
— Ты тоже так считаешь. Все нормально. Так и скажи. Мне уже насрать. Я готов хоть сейчас уйти, Хатч.
— Хватит нести чушь. Мы уже сыты по уши.
— Я собирался пойти за помощью.
— Да, мы еще не дошли. Да, забуксовали. Но я хочу, чтобы вы все немного остыли. Иначе ни к чему хорошему это не приведет.
— Извини. Я просто не сдержался.
— Брось!
Они не могли смотреть друг другу в глаза. Они смотрели на землю, на небо, на бесконечные деревья и кусты вокруг, которые были им совершенно безразличны.
— Хатч, я прошел несколько миль. Достиг конца тропы. Весь ободрался, чтобы найти выход. А когда вернулся… я так разозлился. И не сдержался. Потому что… вы почти не сдвинулись с места. Как будто в этом не было никакой необходимости.
— Херня все это, и ты это знаешь.
— Я хотел…
— Они не могли идти. Они оба сломались. Я просто пытался их подбодрить. Поддерживал разговор и пытался отвлечь их.
— А я все изгадил.
— Абсолютно.
Люк вздохнул. Потрогал свое лицо там, куда Дом ударил его. Даже не болело, просто опухло. — Мне нужно много чего тебе сказать.
Хатч повернул голову в сторону. — Нашел выход?
Люк покачал головой. — Не. Все гораздо хуже. Гораздо. — Он пнул ногой куст.
Хатч зажмурился и застонал. Потом открыл глаза и вздохнул. — На следующий год арендуем караван.
— Я уже собирался плюнуть и повернуть назад, когда наткнулся на кладбище.
Он снова привлек к себе внимание Хатча.
Люк кивнул. — Там были плиты или стоячие камни. Называй, как знаешь.
— Рунные камни.
— Рунные камни. Все заросшие. В кустах, под которыми я полз. А с другой стороны от них стоит церковь.
— Что за херню ты несешь?
— Нет, правда. Какая-то старая церковь. Типа той, что мы видели в Скансене. В музее жилищного строительства. И лес вокруг нее немного реже.
— Странно. Очень странно, дружище, — сказал Хатч Люку, семенившему за ним по пятам через кусты, словно маленький ребенок за мальчиком постарше.
— Что?
Хатч остановился у груды камней, сваленных вокруг небольшой возвышенности посреди заросшего кладбища. На утопающих в зелени камнях лежала под наклоном какая-то плита. — Это кромлех. Бронзовый век.
Люк покосился на Хатча, зажав фильтр сигареты онемевшими губами.
— Это была крыша, — Хатч похлопал по плоскому наклонному камню, лежащему на вершине груды. Такие камни воздвигали на кургане. Это могильный холм. Вот почему они так расставлены. Камни под этой плитой служили боковыми панелями, но упали. А там, — Хатч указал прутом на другой небольшой холм за курганом, — еще один кромлех. Или дольмен. Это старые, очень старые могилы, дружище.