Но теперь пришло время, когда он должен доказать. Проявить мужество. Вытащить их обоих отсюда. Если он справится, это будет единственное полезное дело, которое он сделал за всю свою жизнь. Нет ничего важнее вопроса жизни и смерти.
Теперь они были вместе, сидели спиной к спине. И чувствуя прижавшееся тело друга, Люк пообещал себе, что ни за что на свете не бросит Дома одного. Ни сегодня ночью, ни завтра утром. Только ни здесь. Сама мысль о том, чтобы оставить Дома рядом с палаткой, была невыносимой. Он представил себе, как оглядывается на холм. И видит, как нечто выходит из леса и подбирается к его другу. Чтобы прикончить.
Похоже, они думали об одном и том же, потому что Дом вдруг сказал, — Тебе лучше уйти.
— Не глупи.
— Я серьезно. Единственная полезная здесь, на дальнем севере, вещь, которой мы не воспользовались в своих интересах из-за моей медлительности, это длинные вечера. Если поспешишь, выберешься уже сегодня.
Люк покачал головой. — Нет.
— Не будь ослом. Это твой единственный шанс. Моей ноге конец. Я ее даже согнуть не могу. Далеко я смогу уйти завтра? Приволакивая ее. Спотыкаясь повсюду со своим костылем. Нет, не очень далеко. Поэтому выбирайся отсюда и приведи помощь. Серьезно, Люк. Я не шучу. Люди должны знать, что здесь случилось.
— Не могу. — Его голос прозвучал тонко и жалко в холодном влажном воздухе, перед величием безразличного ко всему, бескрайнего древнего леса.
— Какая от меня польза? — Голос Дома смягчился, но звучал как-то старше. Люк никогда раньше не слышал от него подобного тона. Это был голос отца. Голос мужчины. — Одно дело, когда нас было трое. Теперь все изменилось. Ты должен дать себе шанс. Я поступил бы точно так же, если тебе станет от этого легче. Если б все было наоборот, и ногу бы повредил ты, я б давно ушел. Оставаться со мной, все равно, что подписать себе смертный приговор.
Люк уронил лицо себе на руки, вцепился в щеки пальцами. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным. Он зажмурил глаза, и был готов расплакаться.
Дом понизил голос до шепота. Он протянул руку, схватил Люка за бицепс своими широкими пальцами. И сжал. — Пожалуйста. Иди. Все равно я буду следующим. В лесу ты не сможешь присматривать за мной и одновременно глядеть себе под ноги. Это невозможно. Ты сделал все от тебя зависящее. В противном случае, оно заберет нас обоих. Сперва меня, когда ты повернешься спиной. Потом тебя. Мне не пробраться через этот лес, даже если завтра я приложу к этому все усилия. А это значит, что нам придется провести здесь еще одну ночь. Ты знаешь это.