Передавая конверт, Родрик не изобразил себя ни в каком виде. Лицо у него стало бессмысленное, безразличное, без единой характерной черточки.
Чарлз порывисто разорвал конверт. Всего один листочек бумаги и всего несколько тщательно выписанных слов.
«Все, что скажет вам Бернард, — правда. Ничего не поделаешь. Мне очень жаль. В.».
Он взглянул на Родрика, и все в нем напряглось в ожидании ужасного удара.
— Ну, что ж, — сказал он. — Говорите то, что она считает правдой.
Родрик посмотрел на него сверху вниз. Лицо Родрика смахивало на тыкву, в которой ребенок небрежно вырезал рот и проткнул темные дырочки вместо глаз.
— Если вы минуту поразмыслите, Ламли, вы сами догадаетесь.
Огромная усталость охватила Чарлза, обратила все его кости в студень, мускулы — в воду, грязную воду.
— Да, — сказал он, и голос его прозвучал откуда-то издалека. — Мне кажется, я догадываюсь.
— И вы хотите сказать, что до сих пор не догадывались? Что вы думали, будто она действительно моя племянница?
Чарлз молчал. Догадка, что Вероника — любовница Родрика, уже давно таилась в его костях, в его руках и ногах, в крови и нервах. Теперь наконец она проникла в мозг, прорвавшись сквозь жалкую преграду его самовнушения, которым он подавлял ее все эти месяцы.
— В глубине души, — сказал он, — я все знал с тех самых пор, как впервые увидел вас вместе. Разговоры о том, что она ваша племянница, могли обмануть только того, кто хотел быть обманут.
— А вы, значит, хотели этого?
— Да, — сказал он просто. — Хотел.
Родрик двинулся к двери. Но, не дойдя до нее, остановился и решительно повернул свое лицо-тыкву к Чарлзу.
— Больше мы не увидимся. Вероника сказала мне, что она никогда больше с вами не встретится. Чтобы вам напрасно не ломать голову, могу добавить, что этот маленький подарок, — он обвел рукой комнату и ее убранство, — был сделан по ее просьбе. Она согласилась со мной, что вам следует сказать об истинном ее положении и сказать к тому же, прежде чем вы достаточно окрепнете, чтобы снова строить планы в отношении того, что произошло между вами, и питать надежды на будущее. Но она пожелала, чтобы я сообщил это вам уже после перевода вот в это помещение. Она считала, что вам потребуется эта небольшая помощь, чтобы перенести новый удар.
Чарлз молчал.
— Не хотите ли вы еще что-нибудь сказать перед тем, как я уйду? — спросил Родрик, сбрасывая тыквенную маску и принимая маску скучающую, которая на этот раз была уже пародийна по гриму и напоминала скорее шарж.
Он стоял, дожидаясь. Чарлз все-таки заставил себя ответить.
— Да. Уходите.