— Я не моряк, — сказал он и поцеловал ее.
Глазевшие на них ребятишки захлопали и засмеялись, а Роза с притворным гневом прогнала их. Они смотрели, как сыпали в центрифугу сахар, а появлялся он в виде ваты, и ее намотали им на расщепленные палочки.
— Не занозите язык, — серьезно предостерегала Роза.
Время проходило так, как должно было проходить: бездумно, не оставляя никакого осадка.
Потом они пили чай в ее семье; сначала это представлялось ему пыткой, но первая половина дня привела его в такое розовое настроение, что он охотно согласился. И новое счастье с Розой, и неулегшееся раздражение после вечеринки у Берджа, и даже недавний необычный разговор с мистером Брейсуэйтом — все подготовило Чарлза к тому, чтобы со спокойной уверенностью выдержать и это испытание.
Было около пяти часов, когда Роза постучала в дверь своего дома. Им тотчас же отперла другая Роза, но только лет на двадцать пять старше. Коренастая, с морщинами около глаз и у рта, с тяжелыми плечами и руками, не очень-то приглядная, но с тем же выражением живости и энергии. Если Роза будет такой через двадцать пять лет, — ну что ж, это его устраивает. К тому времени и сам он будет не больно-то казист.
Мать Розы сказала, что рада его видеть. Он сказал, что рад видеть ее. На ней было воскресное платье, но то, как она держалась в нем, указывало, что дело тут не только в воскресенье.
Прихожей не было, входная дверь вела прямо в гостиную, пустоватую и чопорную, с большими фотографиями в посеребренных рамах, подавлявшими незатейливую мебель. Располагая всего двумя комнатами первого этажа на всех, они одну сохранили как музей: да, это Англия! Чарлз увидел отца Розы, только пройдя в заднюю комнату.
И здесь никаких уступок. Это был послеобеденный воскресный отдых, и отец Розы проводил его, как и всегда, в кресле у камина с развернутыми листами «Со всего света» на коленях и в глубоком сне. Без сомнения, жена убеждала его хоть для такого случая надеть воротничок и галстук, но без успеха. Он сидел в кресле, моргая и еще не вполне придя в себя. Стук в дверь и появление Чарлза вместе с дочерью разбудили его, но он еще окончательно не проснулся. И все же он не ударил лицом в грязь. Его подтяжки натянулись, когда он подался вперед в кресле, его тяжелые усы распушились, когда рот приоткрылся в улыбке, и с неподдельной приветливостью и достоинством он пригласил Чарлза располагаться как дома.
— Чайник как раз вскипел. Где Стэн, отец? Мы дождемся его, а потом сядем пить чай, — сказала мать Розы.
— Если ты не знаешь, где Стэн, — ответил глава семейства, помешивая угли в камине, — меня не спрашивай. Я не заметил, как он ушел. Должно быть, вздремнул. Это, знаете, со мной бывает по воскресеньям за газетой, — добавил он, обращаясь к Чарлзу.