— Ну, ну, не ершитесь. Я спрашиваю неспроста. Садитесь-ка. Выпьем еще по чашке.
— А я больше не хочу.
— А я ставлю, — сказал коренастый так, как будто этим все улаживалось: в самом деле, кто, находясь в здравом уме, откажется от даровой чашки чая, даже после обильного чаепития.
И вот Чарлз оказался снова за столом перед дымящейся кружкой. В той прежней своей жизни он чувствовал бы себя обязанным медленно отхлебывать, чтобы из вежливости отплатить за чай приятным разговором. Теперь он, не задумываясь, проглотил бы кружку и покинул бы непрошенного собеседника. Но чай был слишком горяч. А даже по новым своим воззрениям он не мог уйти, не притронувшись к кружке. Попался.
— Я без дальних слов, — начал коренастый, молчаливо принимая сигарету из протянутой Чарлзом жестяной коробочки. — Я видел, как вы тут расхаживаете с вашей повозкой и снаряжением. И пришло мне в голову: «Вот работает парень сам от себя. И хорошо работает. И все же, — говорю я себе, — никак ему не развернуться».
— А если я вовсе и не хочу разворачиваться?
Тот беззубо осклабился на эту шутку. Ну что на это отвечать? Конечно, шутит.
— И знаете, что я тут подумал?
— Понятия не имею.
— А тут я и сказал себе, — коренастый качал головой в такт словам: — «Парню нужен компаньон. Компаньон помог бы ему развернуться как следует».
Чарлз откинулся и недовольно посмотрел на говорившего. Он не отвечал по многим причинам. Хотя в душе он и страшился впустить постороннего в твердыню своей независимости, но нельзя было отрицать, что сама мысль об этом с некоторых пор не раз возникала в его сознании. Клиентура его была по-прежнему ограниченной, новой работы почти не подвертывалось, и вожделенные контракты оставались в мечтах. Компаньон, который подыскивал бы работу и помогал бы справиться с ней, — это, конечно, могло быть лучшим решением вопроса.
— Развернуться как следует, — повторил беззубый даже с некоторым самодовольством. Дым от затяжки валил у него изо рта и из носа. — Теперь взгляните на это с другой стороны, — сказал искуситель, пригибаясь плотную к все еще молчащему Чарлзу. — Вы молоды. Вам не хватает опыта. Пока дело ограничивается тем, что разъезжаешь с тележкой и моешь окно здесь, окно там — тут вы можете управиться один. Но ведь нельзя же вам застревать на этом навсегда!
Навсегда! Сама идея делать что-то всегда, мыслить в терминах всегда — это все было принадлежностью той, прежней его жизни. Этот манчестерец говорил явно не то.
— А я, например, мог бы стать вам полезным. Я не здешний, — этого можно было не говорить, однако, как многие, он забывал о своем акценте. — Но в Стотуэлле я уже завязал много знакомств. Я живу здесь больше года.