Чарлз отхлебнул большой глоток. Это звучало как зловещее повторение бог весть сколько времени назад происходившей сцены с миссис Смайт. Я частный сыщик. Ну, вот и сыщи сейчас что-нибудь. Сыщи что-нибудь в ответ Бандеру, чтобы спасти себя от ножа в горло или от удара кастетом темной ночью.
— Послушайте, надо же понимать, — сказал он порывисто.
— Я-то все понимаю, старина, — серьезно сказал Бандер. — А вот вы, сдается мне, ничего не понимаете. А в нашем деле понимать надо.
— Ну, чем я виноват, что знаком с этим полоумным? — отбивался Чарлз.
— Не в этом ваша вина, — согласился Бандер, — а в том, что вели себя не лучше полоумного. Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. В нашем деле гласность ни к чему. И вот каким-то образом этот полоумный старается проникнуть в док, спрятавшись в одной из наших машин. Каким-то образом он узнает, что именно сегодня прибудет наша партия. Когда его обнаруживают, он обращается за помощью к вам, и вы идете и ручаетесь за него или еще там что-то делаете. В конторе инспектора вы позволяете лицезреть свою персону целой своре контролеров и полисменов, которые теперь навсегда запомнили ваше лицо и узнают вас при всех обстоятельствах. И все из-за того, что какому-то полоумному вздумалось проникнуть в доки без пропуска. А чего ему там нужно?
Вдруг Чарлзу почудилось, что Бандер, к счастью, не догадывается о всей правде. Ну, конечно! Догсон для него — это просто бродяга, мелкий воришка или сущий идиот, обуянный сумасбродным желанием попасть туда, куда его не пускают. Он перебрал в голове все обстоятельства. Не сболтнул ли Догсон, что он газетчик? Да нет. Выкрикивая свои невнятные протесты, он, правда, сказал: «Народ должен узнать», — но эта цитата из его заветных риторических разглагольствований, конечно, непонятна для случайного человека. Бандеру ничего и никогда не надо говорить о том, кто такой Догсон, какова его цель. Это означало бы конец для них обоих.
— А вы слышали что-нибудь о… «Свидетелях Иеговы»? — отрывисто произнес он.
За продолговатым недобрым лицом Бандера ему почудилась хмурая физиономия миссис Смайт. Теперь надо разыграть это как следует.
— А какое это имеет отношение? — услышал он тихий, но зловещий голос Бандера.
— А вот какое. — К нему постепенно возвращалась связность речи. — Он член как раз этой секты. И у него пунктик, что им необходимо завербовать как можно больше моряков. Он не раз старался выступать с проповедью на вечеринках в разных портах, и, конечно, без всякого успеха. Он вбил себе в голову, что единственный шанс — это пробраться на самый корабль, когда он стоит в доке, и распихать свои брошюры и листовки по кубрикам. И вот он упорно атакует причалы, особенно закрытые для посторонней публики.