– Согласен, – отмер Лекс и осторожно пожал длинную кисть руки немного оробевшей девушки. – Сфэйи, ты – друг наших друзей, потому тебе разрешено пройти в Великий лес. Сейчас прибудут носилки, чтобы забрать раненого, а потом мы продолжим разговор. В более удобном для этого месте.
Увы, нормально поговорить мы смогли не скоро. Слишком уж затянулось все… Сначала поставили Льерила на ноги, причем в прямом смысле – от перелома не осталось даже следа. Затем вдруг выяснилось, что естественная магия Великого леса входит в конфликт с магией Сфэйи, отчего последней стало плохо. Она даже в обморок грохнулась, перепугав нас с Нельсой до полусмерти. В конце концов, вычислили, что такой конфликт возникает только при соприкосновении с силой эльфов. А вот с дриадской все было отлично, так что душе перекрестка миров пришлось перекочевать с заповедную рощу. Там, собственно, и произошел памятный разговор, во время которого мы наконец-то получили большинство ответов даже на самые трудные вопросы.
Озеро в роще дриад в вечерних сумерках искрилось таинственной синевой. Мы расположились на его берегу и настраивались на долгие ночные посиделки. Только что Сфэйи сообщила нам, что к утру на несколько дней впадет… мм, я так поняла, в некое подобие стазиса, чтобы дать возможность своей сути нормально вписаться в новое тело и перестроить перекресток миров под изменившиеся параметры. Потому не так уж много осталось времени, чтобы прояснить большинство моментов, которые дали бы виденье полной картины. Так что мы решили – черт с ним, со сном, рассказ новоиспеченной демиургши намного интереснее.
Но молчание затягивалось.
Рей осторожно и скрупулезно заплетал мне какую-то очередную сложную косу, а я просто млела под его чуткими пальцами. Нельса положила голову на колени Альминта, а тот задумчиво водил кончиком пальца по ее лбу. Льер вполголоса подкалывал Лекса насчет метки Сфинкса и все пытался добиться от последнего ответа, как давно тот переключился на мужчин, при живой жене-то. Впрочем, что эльф, что страж с невозмутимостью индейских вождей просто игнорировали приставучего русоволосого трийе.
А сама Сфэйи смотрела на озеро и, кажется, не понимала, с чего начать разговор.
Конечно же так не могло продолжаться долго. Наконец душа перекрестка миров глубоко вдохнула и обвела нас тревожным взглядом.
Все занятия были забыты. Мы не отрываясь смотрели на красноволосую девушку, готовясь к любым, даже самым шокирующим новостям.
– Пожалуй, начну с начала, – наконец заговорила Сфэйи. – Теперь, когда мне доступна память покойной Малнары, я владею более полной картиной реальности и лучше понимаю, что именно произошло. Увы, бывшую владелицу этого тела, – она со вздохом провела по своему боку, – можно понять. Ее отец, Картат, как и все гении, был странным, и отношения в семье у него сложились своеобразные. Так, пока дочка оставалась маленькой, они почти все время проводили вместе. А потом, когда его сфэйи – на языке демиургов это значит «малышка» – вдруг превратилась в девушку, оказалось, что Картат просто не знал, как себя с ней вести. Вернее, он продолжал общаться с ней как с маленькой. Конечно же Малнара однажды взбесилась… Как результат – отец с дочерью несколько лет вообще не общались. И надо же было такому случиться, чтобы как раз в это время Картату поручили создать управляющий элемент для перекрестка миров…