– И я тебя люблю! – временно не-Сфинкс мне очаровательно улыбнулся, затем послал воздушный поцелуй и вновь повернулся к Лексу.
А потом на подмостки вышел еще один персонаж сего действа. Блистательный Льер собственной драгоценной персоной. Все присутствующие моментально оживились и заулыбались. Даже я встрепенулась и с интересом принялась ждать очередной части марлезонского балета. Под кодовым названием «Как Льерил к Лексу приставал». О, это была целая эпопея! Как только друг детства моего вредного супруга усек на эльфе метку Сфинкса, не упускал ни одного случая зацепить бедного алхимика. Причем сначала он просто стебался. Но стоило Даре на некоторое время удалиться вглубь дриадской рощи, как у русоволосого трийе напрочь отказали тормоза. Нет, всем в принципе было понятно, что Льер больше шутит, чем действительно пристает, но, как по мне… как-то он совсем загнался.
– Лекс, радость моя! – возопил этот мальчик при виде эльфа. – А я тебя везде ищу!
Алхимик мученически закатил глаза.
– Льер, достал, – совершенно откровенно произнес он, резко поднимаясь на ноги. – Если ты хочешь со мной подраться – так не получится. Или ты не знаешь, что я как эльф вижу: мужчинами ты не увлекаешься?
– Во всяком правиле есть исключение! – И Льерил послал Лексу воздушный поцелуй.
– Врешь, – бесстрастно оглядел нежданного поклонника тот.
– Ну да, – ехидно усмехнулся трийе. – Фактов у тебя нет! То, что ты что-то там видишь, – и этот паршивец сделал пальцами мои любимые воздушные кавычки, – еще ничего не доказывает! – а потом приложил ладонь ко лбу и трагически провыл: – А у меня, может быть, любовь с первого взгляда! Безответная! И я весь так исстрадался!
– Цирк, – тихонько фыркнула я, едва удержавшись, чтобы не рассмеяться.
Неожиданно ухо обжег шепот:
– И не говори.
Я сначала взвизгнула и подпрыгнула на добрых полметра, а потом, оглядев рыжего гада, который довольно улыбался, заорала:
– Рей, сдурел?! Так же инфаркт заработать можно! И вообще, я на тебя еще обижаюсь!
– За что? – с милой улыбкой поинтересовался Рей. – Сознаешься наконец-то?
Я громко засопела, чувствуя себя на редкость неудобно. И признаваться, что не помню, глупо, и делать таинственную моську по принципу настоящей женской логики – раз ты не помнишь, чем обидел, то еще больший гад, чем я думала, – еще глупее.
Пока я терзалась сложной моральной дилеммой, меня дернули вниз. А потом поцеловали так, что, оторвавшись от любимых губ, я слабо помнила, о чем говорили до этого.
– Давай так, – прошептал мой зеленоглазый муж, осторожно скользя губами по моей щеке, – никакой обиды не было, хорошо? А в следующий раз перед тем как надуться, сообщай мне вслух – за что. Ибо, если ты не помнишь, я теперь твои мысли читать не умею. Договорились?