– Алиса, что такое амелиум? – раздался встревоженный голос Ала.
– Не мешай! – рыкнула, даже не глядя в его сторону, а потом сосредоточила все свое внимание на умирающей подруге. – Тот, что у меня, как-то перенастроить можно?
Она открыла рот и явно попыталась что-то сказать. Я решительно нагнулась, так, чтобы ухом почти касаться ее губ. И все-таки услышала прерывистое:
– …тонкую часть… пальцами. Потом… с другой… стороны… в кровь… мою. И… в рану…
После чего Нельса закатила глаза, потеряв сознание.
Значит, шанс есть. Я шумно вдохнула и решительно потребовала:
– Нож дайте.
– Зачем? – осторожно спросил Лекс, видимо не уверенный в моей вменяемости.
– Резать себя буду, – рыкнула я и требовательно протянула руку. – Давай! Быстро, пока она не умерла.
А вот Ал такими глупыми вопросами не задавался. Без сомнений протянул узкий нож:
– Держи.
С благодарностью посмотрела на него и взвесила явно кухонное приспособление в руке. Этой штучкой точно никого не убивали, иначе я бы не смогла его так спокойно взять. Впрочем, как раз это сейчас не имело никакого значения.
Снимать рубаху я не стала, не до того было. Разрезала плотную ткань и примерилась к едва заметному шраму. Страшно, конечно… Но ради подруги…
– Что здесь произошло? – встревоженный голос Рея, который, видимо, только-только успел явиться на зов, слышался словно через вату. Мне было не до него.
Острая боль прошла почти мимо меня, так я сосредоточилась на процессе. Осторожно, по шраму, разрезать кожу, а потом – мышцы, не задев капсулу амелиума. Потом зашипеть на кого-то, кто порывался помочь, и, прикусив губу, чтобы не орать, выковырять из кровоточащей раны свою последнюю надежду. Трясущимися пальцами сжать приплюснутый конец и макнуть пилюлю в кровь слабеющей на глазах Нельсы. Амелиум едва заметно засветился зеленым, принимая перенастройку.
Ну что же… Буду молиться всем богам всех пантеонов, чтобы получилось. Осторожно вложила капсулу в рану и зачем-то прикрыла окровавленный живот подруги рукой.
Ну же, давай!
Меня попытались оттащить, но я зарычала и, кажется, приложила этого доброхота локтем. А сама не отрывала взгляда от едва дышащей Нельсы. И чем дольше ничего не происходило, чем тише дышала подруга, тем сильнее мне хотелось разреветься в голос. Неужели не сработало?! Так нечестно! Она должна жить, должна! Все не может закончиться вот так!
А потом…
– Сердце остановилось. – Кажется, это был Лекс. – Увы…
Нет… Нет. Нет!..
Не понимая, что делаю, вцепилась в плечи подруги и закричала изо всех сил:
– Нельса, не смей! У тебя еще вся жизнь впереди! Создательница, мать твою, это не смешно – попасть в те шестьдесят процентов, которых убивает твой амелиум! Дыши, кому сказано!