— Так ведь там вроде как все жители из бывших гвардейцев или потомки их? — удивился я.
— Это в Гвардейском, а здесь конфликт не поселения касается, а Филина лично и завода, который на него записан и где мы акционеры. В общем, поезжайте, узнайте, в чём дело, и по возможности разберитесь. Не хотелось бы в это дело впутывать посторонних и тем более столичные власти или СБ, а то начнут глубоко копать, вопросы задавать и спросят, откуда у сержанта гвардии такая куча золотых «конфов», на которые он завод ставит, оборудование закупает и специалистов нанимает.
Собраться нам недолго, переоделись в гражданку, с собой рюкзаки, в этом странности нет, денежки и личное оружие. До Новороссийска нас подбросил командирский «уазик», и к отбытию торгового каравана, везущего в столицу солёную рыбу в бочках, вино и пиво, мы успели вовремя. С местами проблем не возникло, они были забронированы заранее, и через сутки наш маленький карательный отряд уже был в Краснодаре. От столицы до посёлка Гвардейского недалеко, час езды. Наняли машину и к вечеру были в гостях у нашего боевого товарища.
Егор Черносвит, вольный предприниматель, отличался от сержанта Филина очень сильно. Вроде бы и года ещё не прошло, как видел его в последний раз, но перемены заметны сразу. Сержант был крепкий парень плотного телосложения, резкий в жизни и не менее резкий в движениях, а предприниматель, который нас встречал во дворе своего добротного каменного дома, солидный, сдержанный мужчина в дорогой шёлковой рубахе, мало чем на него походил. Только глаза остались прежними, чуть с прищуром, умные и внимательные, раскладывающие каждого человека на составляющие.
Прошли в дом, и молодая жена нашего товарища, красивая стройная девушка в нарядном, цветастом платье, быстренько накрыла на стол и удалилась в гости к своим родителям. Порядок здесь такой, оказывается: мужчины говорят, женщин рядом быть не должно. Надо сказать, задумка правильная, и мужикам спокойней, и в случае буйства какого слабый пол под удар не попадает, а то всякое случается, ибо народ здесь живёт, как правило, весьма суровый.
Остограммившись домашней наливкой, закусили колбаской местного производства и перешли к делу.
Разговор начал Черепанов:
— Докладывай, сержант, что за проблемы?
Крякнув, Филин порылся в сундучке, что стоял под столом, и положил перед капитаном лист бумаги, исчёрканный линиями, кружками и надписями рядом с ними. Он стал водить по линиям пальцем и объяснять нам местные расклады:
— Ситуация здесь путаная, и даже я, хоть и местный житель, не сразу разобрался, что и как. Смотрите, — он показал на кружок вверху и надпись рядом, — главный здесь человек — потомственный глава районной администрации Зайцев. Он здесь полновластный хозяин и имеет всё, что только пожелает. Под ним весь район, и, кроме официальных налогов, есть ещё один, идущий ему лично в карман. Живёт в станице Динской, при нём три сына и два зятя. Это шесть стволов, и к этому же управа Народной Стражи рядом. В районе пять крупных поселений, и в каждом около двух тысяч человек. В посёлках у него управляющие поставлены, и каждый ему или сват, или брат, или кум, или ещё кто‑то. Кроме них, ещё около сорока хуторов, сколько точно, никто не знает, но это ещё как минимум пятнадцать тысяч жителей. Раньше он в Гвардейский не совался, а тут деньгами хорошими запахло, вот и решил рискнуть.