индивидуальным заказам, не вызывают симпатий, а те, что еще не написаны, уже заранее кажутся подозрительными. Мы путешествуем ныне без всякого представления о пункте назначения, на который можно было бы ориентироваться, не пытаясь найти «справедливое общество» и даже не надеясь, что оно встретится нам на пути. Приговор Питера Дракера, согласно которому «от общества уже не стоит ждать спасения», в полной мере отвечает духу нашего времени.
Однако начатый модернити роман с прогрессом - с жизнью, которая может и должна переделываться, становясь «новой и усовершенствованной», - не закончен и вряд ли скоро закончится. Модернити не знает никакой иной жизни, кроме «сделанной»: жизнь современных людей есть не нечто данное, а, скорее, некое задание, всегда незавершенное и постоянно требующее все новых забот и усилий.
Условия человеческого существования в «поздней модернити», или «постмодернити» сделали эту модальность жизни еще навязчивее: прогресс более не является временным делом, приводящим в результате к совершенству, когда делается все, что должно быть сделано, и в дальнейших переменах нет необходимости, а становится вечным состоянием, самим содержанием жизни.
Если идея прогресса в нынешней ее форме выглядит столь незнакомой, что возникает вопрос, существует ли он вообще, то это потому, что прогресс, как и многие другие параметры современной жизни, был дерегулирован и приватизирован. Он дерегулирован - поскольку вопрос о том, означает ли каждый конкретный элемент новизны какое-либо улучшение, всегда остается без ответа и вызывает споры даже после того, как выбор уже сделан. И он приватизирован -поскольку принадлежит каждому отдельному человеку, от которого ждут, что он индивидуально воспользуется своим умом, ресурсами и трудолюбием, чтобы добиться для себя более удовлетворительных условий жизни, оставляя в прошлом то, что ему не по нраву.
Однако проблема осуществимости прогресса во многом остается такой же, как и до дерегулирования и приватизации, -такой, как ее сформулировал Пьер Бурдье: чтобы строить будущее, надо уметь управлять настоящим. Только сегодня задача управления настоящим становится задачей каждого отдельного человека. И для многих - возможно, даже для большинства - наших современников «контроль над настоящим» либо сомнителен, либо очевидно отсутствует. Мы живем в мире всеобщей гибкости, в обстановке обостренной и безысходной неуверенности, пронизывающей все стороны индивидуальной жизни, - от источников жизнеобеспечения до любовных отношений или членства в сообществе по интересам; [затрагивающей] черты профессиональной и культурной самобытности, манеру подачи себя на публике и даже состояние здоровья; [накладывающей свой отпечаток] как на ценности, к которым следует стремиться, так и на способы их обретения. Мало остается надежных оплотов для доверия, они расположены далеко друг от друга, и, как правило, доверие остается невостребованным.