Движение от одного риска к другому само по себе требует нервных затрат, порождает множество неподдельных и неослабевающих волнений, страхов и взывает к постоянной бдительности; вот уж действительно жирная муха в сладкой подливке свободы. Но этим, однако, не исчерпывается весь причиняемый урон.
Пьер Бурдье напомнил недавно об одном старом универсальном правиле:
«Способность к прогнозированию будущего является условием любого поведения, которое может считаться рациональным... Для выработки революционного проекта, предполагающего хорошо продуманное намерение изменить настоящее в соответствии с запроектированным будущим, требуется некая толика влияния на существующее положение вещей» [10].
Неприятнее всего то, что по причине неистребимой неуверенности (Unsicherheit), «владение ситуацией» является той чертой, отсутствие которой у наших современников особенно бросается в глаза. Под их юрисдикцией не находится ни один из важнейших рычагов влияния на существующее положение дел, а о контроле над ним, преходящем или постоянном, говорить вообще не приходится. Множество людей уже непосредственно столкнулось с таинственными и по-разному называемыми силами, такими, как «конкурентоспособность», «рецессия», «рационализация», «сокращение рыночного спроса» или «снижение объема производства»; каждый из нас легко может припомнить своих знакомых, вдруг потерявших почву под ногами... Но эхо подобных ударов отзывается даже далеко в стороне от непосредственно пораженных целей, и речь идет не просто о тех, кто был за один день уволен, понижен в должности, унижен или лишен средств существования. Каждый удар - это и предупреждение тем, кто (пока еще) уцелел, заставляющее их оценивать свое будущее скорее в контексте строгости выносимого приговора, чем с учетом продолжительности (пока еще неизвестной) его временной отсрочки. Смысл этого послания прост: каждый человек является
потенциально излишним или заменимым, и поэтому каждый уязвим, причем любое социальное положение, каким бы высоким и влиятельным оно ни казалось, в конечном счете условно, даже привилегии хрупки и находятся под угрозой.
Удары могут быть направленными, в отличие от порождаемой ими психологической и политической опустошенности. Страх, который они генерируют, распространяется и проникает повсюду. Как выразился Бурдье, этому страху «доступны как сознание, так и подсознательный уровень». Чтобы достичь высот, человек должен ощущать твердую почву под ногами. Но [сегодня] почва сама все более неустойчива, нестабильна, ненадежна - это уже не прочная скала, на которой можно дать ногам отдохнуть перед рывком вверх. Доверие, это незаменимое условие всякого рационального планирования и осознанных поступков, плывет по течению в тщетных поисках дна, пригодного для того, чтобы бросить якорь. Состояние неуверенности, замечает Бурдье, «делает все будущее неопределенным и тем самым препятствует любым рациональным ожиданиям, в частности, не формирует даже тех минимальных надежд на будущее, которые нужны человеку, чтобы восстать, и особенно восстать коллективно, против даже самого непереносимого настоящего».