- Ну и что? Я бы хотела услышать то, что есть.
Она замялась.
- Ладно, хорошо.
Хейли подошла к пианино, подняла крышку и села на полированный фортепианный табурет.
- Подожди, не начинай. Скажи мне, о чем это? Почему такое название – «Исход»?
- Ну, - Хейли глубоко вдохнула и повернулась ко мне, - Вообще-то, это о … нас.
Я удивленно посмотрела на нее, а мое любопытство разыгралось не на шутку. Очень странно было видеть Хейли смущенной, ей это было совсем не свойственно, обычно она всегда знала, что делает.
- Расскажешь мне потом, поняла ли ты, что я имела в виду.
Это заинтриговало меня еще сильнее.
- Хорошо, я приложу все усилия.
Она повернулась на табурете, несколько раз размяла пальцы, и мне снова показалось, что она нервничает, потом опустила руки на клавиши и начала играть.
Мелодия началась медленно, звуки были низкими и отрывистыми. Я слушала и мысленно возвращалась назад, в те дни, когда я была только лишь репетитором Хейли и ее тайной поклонницей. Музыка стала звучать немного громче, немного быстрее и неожиданно в ней прозвучал оттенок веселья. Я почувствовала легкость и заулыбалась, вспоминая, как мы бесились и дурачились во время нашего полуночного набега на Уолл-Март, когда Хейли исполнилось восемнадцать.
Я протянула руку и коснулась плеча Хейли, нуждаясь в этом контакте с ней, пока воспоминания проносились сквозь меня. Наши ночные телефонные разговоры и интернет-чаты.
Я вырвалась из мыслей и воспоминаний, когда мелодия снова изменилась. Внезапно звуки стали долгими, глубокими, почти… как же их описать? Да, чувственными. Наши прижатые друг к другу тела, жар камина, когда мы целовались в подвале маминого дома. Звук нашего дыхания, нервозность и возбуждение, все смешалось вместе, чтобы создать один из самых напряженных моментов моей жизни.
Я закрыла глаза, и музыка потекла сквозь меня, наполняя меня и заставляя чувствовать.
Мои глаза распахнулись, когда звуки стали наползать друг на друга, постепенно высокие звуки сменялись низкими, делались громче, пальцы Хейли перешли на басовые клавиши, пока, наконец, она не взяла один, низкий, наполненный, последний аккорд и дала ему затихнуть на одинокой, громкой, глубокой ноте, исполненной боли. Я поняла, что это было.
А когда звук затих, мелодия началась снова в другом ключе, задевая меня за живое, превращаясь в комок в горле.
Пальцы Хейли замедлились, она слегка раскачивалась в такт музыке, глаза ее были закрыты.
О чем же она играет? Она передает то, что чувствовала после достопамятного уикенда или это время между прошлым и настоящим? Время, когда мы были друг для друга всего лишь воспоминанием?