Зато здесь, в Эффе, она училась понимать и ценить простые, данные от начала мира вещи. К тому же с некоторых пор на свете существовало нечто такое, что сполна заменяло Тие жизнь в Фивах. И вообще, реальную жизнь. Это были игры с Тамитом.
Дети все-таки встретились — на том же месте, на берегу заводи, в которой обитал гигантский крокодил. Встреча была случайной, хотя все это время оба желали увидеть друг друга. Поначалу они не знали, о чем разговаривать, но постепенно не только нашли общий язык, но и научились предаваться увлекательнейшим занятиям.
Сюжет истории обычно придумывал мальчик. Тия исполняла все женские, а Тамит — все мужские роли. У него была удивительная, ничем не скованная, свободная, как полет птицы, фантазия. Тия помогала мальчику отыскать невидимые дороги в мир, о котором он не имел понятия. Замирая от удивления, Тамит слушал ее рассказы о Фивах, о торжественном движении колесницы фараона, окруженной отрядом хорошо вооруженных солдат, о процессии придворных и жрецов, об ослепительно-белых одеждах богатых горожан, пожелавших увидеть живого бога. О безупречно правильных конусах гробниц, которые врезались в небо, вызывая у человека изумление и восторг.
Тие не хватало слов, чтобы передать красоту и грандиозность столицы, ее каналов, садов, дворцов и поведать о том, как цвет пирамид удивительным образом меняется в зависимости от времени суток. Однако Тамит мгновенно схватывал суть вещей, и спустя несколько минут перед Тией разворачивалась история заговора военачальника против фараона. Заговор был раскрыт, военачальник бежал, а его сына захватили в плен и собирались похоронить живьем. Юношу спасала влюбленная в него царская дочь. Он хотел отомстить ее отцу, а она умоляла его не делать этого...
Дети носились по берегу как безумные, лазили по деревьям, укрывались меж камней от невидимого противника. Тамит с легкостью исполнял роль и фараона, и военачальника, и его сына, и предателя-раба.
Тия, в свою очередь, изображала царскую дочь, ее верную служанку, жен военачальника и фараона и жила жизнью своих героев. Она и в самом деле испытывала нехватку воздуха и головокружение от давящего предчувствия несчастья, ощущала бессильный гнев, ужас и панику, а после — величайшее облегчение и сводящую с ума радость.
Перед внутренним взором девочки одна за другой проходили многообразные, яркие, воистину волшебные картины. Тия видела рядом с собой не бедного мальчика, а тех, в чьи роли он так искусно вживался, в чьи образы, казалось, проникал душой и плотью.
Когда Тия, взволнованная игрой, возвращалась домой, с ее лица долго не сходил румянец, а глаза ярко блестели. Девочка денно и нощно мечтала о следующей встрече и упоительных играх и очень скучала то ли по Тамиту, то ли по тому удивительному миру, который они создавали вдвоем. Занималась ли Тия какими-либо делами, общалась ли с матерью, часть ее существа пребывала там, в невидимой стране увлекательных историй.