На этот раз его поставили на ноги и подтолкнули в спину.
– Шагай, Слон! – раздался за его спиной прежний грубый голос. – Двигай ногами!
– Вы ошиблись! – попытался проговорить профессор. – Вы приняли меня за другого! Я вовсе не Слон!
Однако рот его был заклеен лентой, и ничего связного произнести не удалось. В ответ на возмущенное мычание Валентина Петровича очень больно ткнули в спину, и ему пришлось подчиниться насилию. Тем более что на улице было холодно, и двигаться было теплее, чем стоять. Профессор медленно, неуверенно зашагал вперед. Через несколько шагов его придержали за локоть, и очень своевременно: дальше оказались ступени, и он мог свалиться.
Поднявшись по нескольким ступенькам, профессор снова остановился. Перед ним негромко скрипнула дверь, и Валентина Петровича втолкнули в какое-то помещение.
Здесь по крайней мере было значительно теплее.
Профессора снова подтолкнули в спину.
Он прошел еще несколько шагов, и тут чьи-то сильные руки сорвали с его головы мешок.
Валентин Петрович заморгал глазами от яркого света.
Он находился в огромном холле с мраморным полом. Под потолком висела потрясающая люстра, по виду напоминающая гигантскую гроздь бананов, а размерами – аэробус «Боинг-757».
По бокам профессора стояли двое людей в черных комбинезонах, чуть в стороне – миловидная голубоглазая блондинка в коротком кокетливом халатике.
Прямо перед профессором находился пожилой мужчина в безупречном смокинге. Длинное породистое лицо и уверенная горделивая осанка делали его похожим на дворецкого из старой английской комедии. Правда, выражение лица «дворецкого» скорее напоминало не комедию, а триллер.
– Вот, Степаныч, доставили вам Слона… в лучшем виде… Холодильник будет доволен… – заискивающим тоном проговорил один из людей в черном.
– Пс-с… – раздраженно прошипел «дворецкий», покосившись на «медсестру». – Ангелина, что это они у тебя такие болтливые? Сколько раз говорили, чтобы никаких имен!
– Свободны, мальчики! – Блондинка щелкнула пальцами и показала на дверь. – С вами рассчитаются!
Люди в черном, понурившись, покинули помещение.
«Дворецкий» повернулся к Валентину Петровичу, достал из брючного кармана маленький плоский пистолет и, направив его на профессора, вежливо проговорил:
– Попрошу вас проследовать в зимний сад!
При этом он указал свободной рукой на стеклянную стену, за которой буйствовали африканские джунгли.
Назвать это зимним садом – значило бы ничего не сказать: это был самый настоящий тропический лес.
Профессор почувствовал зов своей любимой Африки и направился в указанном направлении. Правда, стена казалась сплошной, без дверей и входов. Однако как только Валентин Петрович приблизился к прозрачной преграде, она послушно разъехалась, открыв перед гостем достаточно широкий проход.