– Ты так считаешь?
– Дама! – подала голос Ариадна Прокофьевна. – Что это вы на работе личными делами занимаетесь? Я к вам по серьезному делу пришла, а вы тут шуры-муры…
– Одну минуту! – прошипела Жанна, прикрыв трубку ладонью. – Это я не тебе, мама! Мама, но я же действительно на работе! Я тебя просила… и потом, эти смотрины в моем возрасте…
– Хорошо, пригласи подругу! – отступила Беатриче Левоновна. – Тогда это действительно будет приличнее! Пригласи Ириночку, она такая славная девушка! Хотя нет, Ириночку, пожалуй, не надо, она слишком привлекательная, к тому же блондинка, она ему может понравиться… ты же знаешь, очень многие армяне предпочитают блондинок!
– Мама, все! Я тебя умоляю!
– Хорошо-хорошо, только не опаздывай! Я жду вас к семи…
Жанна опустила трубку на аппарат, снова мысленно сосчитала до пяти и обратилась к клиентке:
– Так что – снова оформляем наследство на вашу вторую племянницу, Татьяну Антонову?
– Так приходится, – вздохнула клиентка. – Потому как две у меня только племянницы, так что если не Люське, то однозначно Таньке, иначе кому же? Иначе больше некому!..
К концу рабочего дня Жанна чувствовала себя как выжатый лимон и загнанная лошадь в одном флаконе. Или наоборот – как загнанный лимон и выжатая лошадь.
Лично проводив последнего (очень важного) клиента до порога офиса и закрыв за ним дверь (такой чести удостаивались лишь немногие), она сбросила с лица приклеившуюся к нему дежурную улыбку, потянулась и подумала, что сейчас поедет домой, встанет под горячий душ и станет как новенькая.
И вдруг она вспомнила о мамином звонке и о том, что ей придется ехать на эти чертовы смотрины…
Жанна не удержалась от крепкого выражения, плюхнулась обратно в кресло и уставилась в стену перед собой. На стене висел календарь с видами Венеции, который привезла ей Катерина из своей европейской поездки.
Календарь был прошлогодний.
Жанна подумала, что, во-первых, давно пора поменять этот календарь; во-вторых, секретаршу тоже придется менять, а найти новую – это целая проблема, и, в-третьих, к матери идти придется, потому что иначе Беатриче Левоновна устроит себе сердечный приступ или почечную колику, а это себе дороже.
Тут же она подумала, что мама права, лучше прийти с подругой – это разрядит атмосферу, кроме того, с подругой потом можно обсудить мамин очередной «вариант». С другой стороны, лучше идти именно с Ириной, причем как раз по той причине, по которой мама была против: пожилой армянин наверняка западет на привлекательную блондинку и таким образом саму Жанну оставит в покое. Кроме того, с Ириной можно будет со вкусом обсудить маминого армянина, Катька же в мужчинах совершенно не разбирается, и обсуждать с ней очередной мамин «вариант» – то же самое, что со слепым говорить о живописи Ренуара или с глухим о музыке Моцарта.