После того как фотосессия была завершена, мы переложили пострадавшего на операционный стол, а хирурги пошли готовиться к операции.
Я тем временем, вооружившись хирургической пилой, начал лесопильные работы. Вначале отпилил торчавший из живота на полметра обрубок по уровень кожи. Когда же я захотел выкинуть его в ведро, Анатолий Григорьевич закричал:
— Сергей! Не смей выбрасывать! В наш музей пойдет.
Отложив деревяшку в сторону, я принялся отпиливать короткий обрубок, торчавший у больного из спины. Затем мы положили мужчину на операционный стол, и вскоре операция началась.
Анатолий Григорьевич срединным разрезом быстро сделал доступ для ревизии брюшной полости и начал методично обследовать ее, комментируя нам, что он обнаружил.
Оказывается, конец хлыста прошел на пару сантиметров ниже почки, не задев при этом мочеточник; толстая кишка также была без единого повреждения. Убедившись в том, что ни один крупный сосуд не задет, хирург осторожно вытащил остававшийся в животе кусок дерева, после чего продолжил осмотр.
В результате выяснилось, что больной всего-навсего отделался удалением полуметра тонкой кишки, и после промывания брюшной полости фурацилином и постановки дренажей операционная рана была ушита.
После операции хирурги долго не уходили. Все делились впечатлениями и сошлись на том, что дуракам везет.
А мне, как всегда, пришлось драить операционную до четырех утра. Утешало только то, что это было в последний раз.
На следующий день состоялось занятие кружка будущих хирургов. Когда я туда пришел, Аркадий Борисович представил меня остальным любителям хирургии. Те недоуменно переглядывались, как бы спрашивая друг друга, что тут делает первокурсник, которому еще учиться и учиться, прежде чем прийти сюда. Но когда Аркадий Борисович попросил меня как очевидца рассказать о ночной операции, то по мере моего повествования, изобилующего анатомическими и хирургическими терминами, недоумение в глазах старшекурсников уменьшилось. А уж после того, как Аркадий Борисович сообщил, что темой моей работы будет пересадка сердца, они вообще начали завистливо поглядывать на меня.
Затем мы прослушали доклад одного из третьекурсников об асептике и антисептике. Все эти знания для меня были как «Отче наш», но пришлось сидеть и слушать с заинтересованным видом, хотя, по-моему, от Аркадия Борисовича не укрылось, что я с этим предметом хорошо знаком.
После этого мы тренировались в способах вязания простых хирургических узлов, на чем занятие и закончилось. По окончании сбора Аркадий Борисович раздал списки литературы мне и другим студентам, которым были поручены самостоятельные работы. Я видел, что он не очень верит в мою способность сделать что-либо выдающееся, но тем не менее вручил мне листок с напечатанными названиями почти на всю страницу.