Нет, на этот раз я не должен упустить этот шанс! Повинуясь какому-то порыву, я собрался и пошел к Ане домой.
А по пути думал: «Андреев, тебе с учетом года, уже прожитого здесь, через два месяца будет шестьдесят семь лет. Зачем тебе это? У тебя другие задачи». Но ноги упрямо несли меня в Уреку.
Лангеты на моей руке уже не было, но небольшая повязка еще оставалась. Аня, увидев ее на моей руке, сразу принялась расспрашивать, что случилось. Мне не хотелось особо распространяться о своей глупости, и я коротко сказал, что нечаянно поранился, но уже все хорошо.
Наталья Ивановна заулыбалась, увидев меня, но тем не менее упрекнула:
— Сережа, ты у нас теперь редкий гость.
— Наталья Ивановна, совсем нет времени. Все лето работал, даже дома практически не бывал. А сейчас учеба навалилась. С чем-то придется расставаться — или с работой, или с тренировками, но скорее всего с тренировками. Вы не против, если я Аню на сегодняшний вечер у вас украду? Мы пойдем погуляем, может, в кино сходим.
Естественно, разрешение было тут же дано. И пока Аня переодевалась в другой комнате, мы с Натальей Ивановной пили чай и я рассказывал ей о своем житье-бытье.
Когда Аня вышла к нам, бабушка высоко подняла брови. Аня была одета не для кино, пожалуй, в таком наряде можно и в ресторан пойти.
Ресторан?.. А что, это идея!
Мы вышли на улицу, я решительно подхватил Аню под руку, и мы двинулись к центральному проспекту, естественно носящему гордое имя Ленина, где располагался один из трех ресторанов, имевшихся на весь наш трехсоттысячный город.
Поняв, куда мы прибыли, Аня занервничала:
— Сережа! Ты куда меня привел! Это же ресторан, нам сюда нельзя, там, наверное, очень дорого, а у меня всего пятьдесят копеек.
У меня в кармане лежало тридцать рублей, но Ане я говорить об этом не стал. Просто взял ее за руку, и мы вошли в ресторан мимо вышибалы, для которого пока не было работы, направившись прямо в гардероб.
В зале оркестр еще только усаживался на эстраду и готовил инструменты. За столами, покрытыми белыми скатертями, сидело немного посетителей, у них в основном стояли графинчики с водкой и закуска.
Мы сели в уголок, подальше от оркестра. Вскоре к нам подошла улыбающаяся официантка и подала меню. Аня взирала на все округлившимися глазами. Заказывал я все сам, и через какое-то время официантка принесла и открыла нам бутылку вина «Алабашлы», затем на столе появились конфеты и апельсины. Я разлил немного вина по бокалам и с удовольствием выпил эту сладкую тягучую жидкость, которой не пробовал лет сорок. Скоро заиграл оркестр, и мы с Аней пошли танцевать. Танцы в ресторане отличались от школьных, как небо от земли. Там на нас смотрели десятки любопытных глаз и мы были словно под прицелом, здесь же никому до нас не было никакого дела. Во время танца Аня тревожно спросила: