— Товарищ полковник, вы знаете, паренек меня озадачил. Его реакции на мой вопросник, специально разработанный под практически такой же возраст, ну пусть на два-три года постарше, совершенно ни в чем не совпадают со стандартами. Если бы я не знал, что это наш пацан, а он сидел бы где-нибудь за стеной и я только слушал его ответы, я бы подумал, что это хорошо подготовленный иностранный разведчик. Его ответы — это слова взрослого человека, притом прожившего долгую жизнь. Нет импульсивности в речи, хорошо продумывает свои мысли, очень осторожен в высказываниях. За время беседы ни разу не сказал ничего лишнего. И я впервые такое встречаю. Не знаю, что и сказать.
— Видите, Владимир Иванович, вот и причина, по которой Исаак Наумович рекомендовал его нам. Судя по вашему рассказу, такой уникум может быть очень ценным для нашей службы. Грех его использовать для простого стукачества, пусть пока побудет в резерве. И периодически пусть ваш отдел интересуется его делами. Если что — окажите поддержку в непростых ситуациях, и подумаем, как с ним быть дальше годика через три-четыре, поближе к окончанию вуза.
* * *
Я же, даже не подозревая, что меня просчитали в пять секунд, бродил по нашим редким магазинам в поисках портфеля и медицинских халатов. Портфель я все-таки купил. В такой портфель в прежней моей жизни можно было уложить десять бутылок водки, без того чтобы у него оторвалась ручка. В этой жизни я пока не планировал носить в портфеле водку, но все может случиться. Халатов в магазинах я так и не нашел, оказывается, это тоже дефицит. И я пошел домой, надеясь, что мама позаботилась о форме для меня.
Все оставшиеся дни до учебы я предавался блаженному безделью. Два раза сходил в гости к Ане, где просидел весь вечер, играя в лото с ней и ее бабушкой, которая почему-то решила не оставлять нас наедине. Во второй раз с нами сел играть и ее отец. Но ему это быстро наскучило, а для другого дела я ему еще не годился. В итоге он ушел к соседу, дабы провести вечернее время более продуктивно. Когда я собирался уходить, Борис Васильевич пришел домой изрядно навеселе. Долго обнимал меня, называл зятьком и рассказывал, что он сделает со мной, если что-нибудь будет не так. Аня с красными от стыда щеками просила его уйти, а потом заплакала. Я постарался слинять как можно быстрее, думая о том, что, пожалуй, надо урезать количество походов к Ане домой и встречаться на нейтральной территории, а то действительно женят еще на девятикласснице.
В понедельник пятого октября я, взяв портфель и халат в бумажном пакете, отправился в университет получать второе в своем существовании и первое в этой жизни высшее медицинское образование.