Наконец, когда они убирали все в коробку, Тику удалось непринужденно попросить отца зайти к нему в комнату на минуту.
— Что такое, сынок? — спросил папа, усевшись на кровать Тика и подвернув под себя ногу. — В последнее время ты вел себя немного необычно.
Тик подождал с ответом, в последний раз все взвешивая. Другого шанса отступить не будет. Он не может сегодня все рассказать, а назавтра заявить, что это была шутка.
Все или ничего, сейчас или никогда.
Он выбрал все и сейчас:
— Пап, у меня есть веская причина вести себя странно. — Тик наклонился и вытащил «Дневник загадочных писем» из-под кровати, куда он засунул его с утра. — Помнишь письмо, которое я получил несколько недель назад? Ну, с Аляски?
— Да. Дай-ка угадаю, оно было от хорошего друга с того сайта?
— Нет, оно было от незнакомца, заявившего, что он пошлет мне кучу подсказок в надежде, что я пойму кое-что очень важное, что как-то поможет спасти сколько-то жизней. — Он остановился, ожидая реплики отца, но получил в ответ только любопытный взгляд. — Сначала я относился к этому, как к шутке, но потом начались разные странные события типа Осокрыса, я начал получать подсказки и встретил несколько очень интересных людей. И я верю, что это правда, папа. Я знаю, что это правда.
Он ожидал смеха, наказания, лекции о том, что в тринадцать лет уже не положено оправдываться таким образом. Но следующие слова отца заставили его воспрянуть духом:
— Расскажи мне все с самого начала.
Тик повиновался.
Это заняло полчаса, и Тик показал отцу каждую страничку дневника, ничего не скрывая, повторяя все, что помнил, из своих разговоров с Нафталин и Рутгером. Он рассказал все и, закончив, почувствовал, что с его плеч упала целая гора.
Папа держал в руках журнал и изучал обложку целую минуту. Тик нетерпеливо ждал, надеясь, что папа поверит ему и предложит помощь.
— Тик, ты мой сын, и я люблю тебя больше всего на свете. Наша семья — это единственная вещь в мире, которая мне дорога, и ради вас я готов на все. Но мне потребуется время, чтобы переварить это, ты согласен? — Тик кивнул. — Я возьму твой дневник и изучу его сегодня вечером. И я тщательно обдумаю каждое твое слово. Завтра вечером мы встретимся на этом самом месте. И если начнет происходить что-то странное или опасное, ты найдешь меня, ты позвонишь мне или сделаешь что-нибудь в этом роде. Хорошо?
— Хорошо. Я только перепишу четвертую подсказку, чтобы думать над ней, пока дневник у тебя.
Когда он закончил, они обнялись, отец вышел из комнаты, а Тик без труда заснул.
На следующий вечер Тик сидел за столом в мягком золотом свете лампы, ожидая прихода отца, раздумывая над четвертой подсказкой, переписанной на клочок бумаги. Что-то в этой загадке заставляло его думать, что она легче, чем кажется, и он перечитывал ее, размышляя над каждым словом.