– Ты чего? Цыганчик, Цыган.
Вторая попытка была удачной. Она положила руку на голову псу. Шерсть была неприятной на ощупь и влажной. Ей захотелось отдернуть руку, но как только она убрала ладонь, пес зарычал. Оля вернула руку на место, Цыган затих. Нетрудно догадаться, чего делать нельзя. Теперь ей хотелось не только убрать руку, но и закричать, а потом убежать и спрятаться. Каким-то образом она поняла, что это не Цыган. Это вообще не пес. Дрожь проняла все ее тело. Это вообще не жилец. Она с отвращением и страхом еще раз погладила мокрую и липкую шерсть. Запах прокисшего пота и мочи ударил в нос, как будто тварь перед ней не хотела проявлять себя полностью. Она делала это порционно. Сначала звук, потом запах, тактильно вроде бы тоже… А теперь что? Оле стало по-настоящему страшно. Она знала, что теперь.
Это произошло настолько быстро, что девушка даже не успела прижать руку к груди. Она так и была вытянута. Кто-то включил свет в доме, и тварь предстала перед Ольгой в полной красе. Это было то самое животное, тот самый ленивец (но не Сид). Только сейчас он казался еще ужаснее, чем днем. Проплешины в мокрой шерсти обнажали гниющее мясо, один глаз отсутствовал, поэтому казалось, что тварь подмигивает. А усмехающийся рот мог вывести из равновесия любого здорового человека. И только теперь, когда существо скрылось в тени за домом, Ольга поняла, оно не рычало. Оно смеялось.
* * *
Шум голосов и звук музыки ворвался в сознание Оли, и она наконец-то прижала руку к груди. Потом опомнилась и, скривившись от отвращения, вытерла ладонь о скамейку. Песня ВИА «Веселые ребята» «Мы бродячие артисты», доносящаяся из динамиков радиолы, немного подняла настроение. Но только совсем немного, и то только потому, что, как и к комедиям Советской эпохи, отец приучил свою девочку и к этим чудным песням. И услышав одну из них, она вспомнила о папе. О человеке, от которого исходили тепло, доброта и уверенность. Он за нее кого угодно в порошок сотрет. Но его здесь нет, и от этого стало только печально.
Оля быстро встала и пошла к ребятам. Она все время косилась на тени вдоль забора. Тьма там была будто живая. А может, там собирались такие же твари. Хихикающие ленивцы со сгнившими телами. Ольга почти вбежала на задний двор. Веселье было в разгаре. Серега, Артем и Наташа выплясывали под «Ап!» Боярского. Раньше Оля даже и не могла себе представить, что под эту песню возможно танцевать. Алкоголь творил чудеса. Поставь им сейчас «Щелкунчика» Чайковского, они такие па выдадут, что Плисецкая прослезится от зависти.