- Земан Жбан я...
- Шановный земан Жбан. И земли эти и замок уже с осени под Имрё-Плешивым. Взяты им от монголов за влчиченишевы недоимки. По правде сказать, никто точно не знает, покрыл Плешивец их серебром или через свою родню расстарался, однако выпихнул молодого Влчичениша с дворскими под зад коленом.
Тут незнакомец махнул рукой и от тёмных стволов заснеженных деревьев отделились несколько фигур, также направляясь к кострам.
- Меня называют Чтвртак, ещё кличут Полуксендзом, по мере скромных моих сил окормляю я сих заблудших овец стада Христова. Ну, и оказываю посильную помощь в делах их земных... А что вам, люди добрые, занадобилось в замке-то? Наш дозорный говорит, что приняли вас там зело неласково...
- Да кто же знал, что Юрася Влчениша там не окажется... Да кстати, ты говоришь, что Юрася имрёвы люди выгнали. А куда же девался старый пан Влчениш, мой кум? Или отправился вновь в поход, наплевав на годы и раны? На него похоже: нрав-то ух, горячий! А война всяко и добычу сулить, и рыцарскую душу тешит.
- Так помер старый пан Франта ещё по весне - аккурат через дюжину дней после Светлого Воскресенья. Сошёл во гроб вместе с пани Матильдою: одночасно души Господу преставили. Угорели в горнице вместе с постельничьей бабой. Так их и поховали рядышком...
Пан Юрась в ту пору брата в Пражском Градце навещал: сам-то пан Коста... Прости, Господи, - брат Кирилл! - как постриг принял, так из обители ни ногой! А как вернулся пан Юрась, да проведал об утрате своей - так с туги запил. Два месяца, не переставая, вино да брагу глотал, дворня думала - навовсе ума решится.
- Погоди, отец Чтвртак, погоди! А куда же молодой Влчениш после подевался? Где сей день обретается?
Предводитель лесных обитателей пытливо глянул в лицо земану:
- А ты почто спрашиваешь? Какая тебе в том нужда?
Старый земан от такого нахальства со стороны какого-то разбойника даже опешил:
- То есть как 'почто'? Юрась моего кума сын, хоть и непутёвый. Значит, мне прямой свойственник. Считай - родня, Франтишеку вон, моему, поручник. А коль в роду своём он последний остался - брат-то для мира умер - то до женитьбы и рождения наследника Влченишей мой прямой долг Юрася под свой род взять. Нешто можно родича в беде одного оставить? Чай, славяне мы, не немчура какая! Ну-ка, человече, расскажи яснее, что тебе о нём ведомо?
Тут вмешался один из подошедших лесовиков:
- Погоди, вюдце! Ну ладно, пан земан говорит, что свояк Влченишам. Коль так - ему то ведать надлежит. А людям его почто знать лишнее? Але ж узнают - не разнесут ли вести языками-то? Нех роту дадут, что ни зла пану Яну и люду нашему не содеют, ни проболтаются о нём где-нито. А без крепкой роты веры им нет!