— Увы, от Предвечной я получала только горькие уроки. Будь так, как вы говорите, я бы узнала первой, — отказаться от удовольствия сыронизировать я не могла.
— А твоя мать, императрица Лелия? Она молилась богине, и та ответила на ее просьбу. А ведь проклятие родной крови не просто снять даже богам.
Я уставилась на жреца. Из его бреда понятно лишь то, что в надежде что-то получить императрица истово поклонялась Предвечной. Но ее фанатизм известен и за пределами Северной.
— Принцесса не ведает, какой подвиг совершила мать. Просвети ее, пора ей узнать, — нахально потребовал Локки.
Что-то подсказывало мне, что история долгая и прелюбопытная.
Задумчиво поглаживая золотой медальон, регалии старшего жреца, старик стал неторопливо рассказывать:
— Тридцать восемь лет назад принцессу Донну казнили на Хрустальной площади за попытку свергнуть с престола старшую сестру. Перед смертью она успела воспользоваться магией крови…
— «Чрево замкну — горе сломает печати. Смерть твоя — плата за жизнь дитяти», — напевно процитировал шут, прерывая рассказ жреца.
— Да, она прокляла родную сестру двойным проклятием: бездетностью и мучительной смертью для дитя, если императрица все-таки сумеет зачать, — продолжил рассказ жрец. — Несколько тягостных лет Семиград кишел целителями со всего Межграничья. Но их усилия были напрасны, надежда передать трон дочери таяла. Лелия молилась каждому богу из Благой Семерки — одна лишь Предвечная услышала ее мольбы. Отдав богине свою силу мага, императрица понесла. Первая часть проклятия была сломлена волею Судьбы. Но проклятие крови не может пропасть бесследно. Рожая в муках долгожданное дитя, императрица молила свою покровительницу о милосердии для новорожденного. И богиня перенесла проклятие с плода на его мать. Императрица, подарив жизнь дочери, умерла, так и не взяв ее на руки. Зная правду о своем рождении, тебе ли говорить, что подарков богини не было?
Мое сердце сдавила тоска. Зачем, ну зачем он мне рассказал такое?! Как больно слушать о чужих матерях, которые ради своих детей готовы пожертвовать своей жизнью. В то время как твоя оставила тебя на пороге храма… Я никогда не завидовала Мариэлле-принцессе, но испытала это чувство к Мариэлле-дочери. Нет, настоящая принцесса тоже не получала подарков от богов, а жизнь ей подарила мать, ценой своего Дара и самого своего существования.
Отбросив эмоции, я сделала то, ради чего попросила Эвгуст включить храм Судьбы в наш прогулочный маршрут.
— У меня к вам просьба, всеблагой отец, — покосившись на шута, я вынула из карманчика плаща незапечатанное письмо и протянула старику. — Передайте, пожалуйста, старшей жрице Пустынного храма мое послание. Я давно не писала тете Регине, и наверняка в свете произошедших событий она волнуется за меня. Знаю, что даже в смутное время между храмами связь хорошо налажена, поэтому исполнить мою просьбу вам не составит труда.