— И для этого ты готов отдать кроху замуж за второго претендента на эту корону, — засмеялся я. — Где логика. Выдай ее лучше за императора.
— Молодой ты еще, — буркнул Франциск. — Нет никакой логики в деяниях царей. Один божественный промысел. Вот наденешь корону Наварры — узнаешь, каково вошке вертеться на гребешке. Сидра еще налить?
Это собрание двух принцев крови и одного владетельного герцога мне все больше напоминало «соображение на троих» в родных пенатах. Так и ждал, что кто-то из них сейчас начнет меня пьяно домогаться сокраментальной фразой: «Ты меня уважаешь?».
Наконец, насытившись, герцоги приступили к главному блюду — охмурению меня. Причем, вопреки моим ожиданиям сложной многоходовой интриги, они вовсе не стали строить сложные уборные, а рубанули с плеча.
— Наварра, ты с нами в одной лодке, — заявил Орлеанский, сыто рыгнув, — хочешь ты этого или не хочешь. Такова структура момента. Вот мы и желаем знать: ты с нами или против нас? Или будешь один отсиживаться на своей горе?
— Да согласен я, — брякнул я быстро, чтобы создать видимость моего «не раздумывания». — С союзниками всегда ловчее пинать Паука, чем без них.
— Золотые слова, — сказал Бретонский. — Ну, если мы в главном поладили, то можно пройтись и в тронный зал.
С этими словами Франциск взял со стола серебряный колокольчик на резной ручке из слоновой кости и позвонил в него.
Раздался звук как на последнем звонке в школе.
В дверях появился пожилой ливрейный слуга. Бритый. Пожалуй, в Бретани зарождается новая европейская мода.
— Предупредите, дюшесу и ее гостей, что через четверть часа мы ждем их в тронной зале. И принесите туда приготовленный поднос под покрывалом, что в моем кабинете, — приказал герцог.
Слуга поклонился и вышел. Ни слова не говоря. Вот это вышколенность прислуги! И ведь сам дюк Бретонский ни секунды не сомневается, что его приказ будет выполнен именно так, как он сказал. Точно и в срок. Уважаю.
— Я должен переодеться, — заявил Орлеанский и встал из-за стола.
— Не задерживайся, — предупредил его Бретонский.
И герцог Орлеанский вышел из помещения вместе со своей собакой, моментально покинувшей ради своего хозяина такую мягкую постель.
И снова позвонил в звонок в руке бретонского герцога.
Появился тот же слуга в дверях.
— Инфанта Наваррского проводите со всем почтением к моей жене.
Я бросил последний взгляд на витраж. Солнце уже село в океан, где-то там на западе.
Дон Саншо, пока мы выдвигались от обеденной залы к тронной, активно хвалился, как ловко он выполнил свою миссию, договорившись с моей тетушкой об избавительном молебне в замковой капелле. Завтра утром. А чтобы все наши люди могли в нем принять участие, тетя на постоялый двор пришлет копье своих гвардейцев для охраны нашего имущества.