Пока ехали по улочкам Нанта, я вспоминал, как собственноручно купал в ванной Элен, а потом там же дополнительно небольшим уроком анатомии стимулировал ее на отъезд семьи часовщика с нами. Иначе она могла никогда не увидеть больше родных. Свою клятву верности она принесла мне утром еще. На рассвете. Голенькой, положив одну руку на сердце, а вторую на мое причинное место.
Попутно обучил ее, как можно добиться качественного оргазма в одиночестве, когда меня нет рядом, а очень хочется. Волшебное слово «клитор» она узнала первой в Европе. Ее клятва верности содержала запрет на сексуальные отношения с другими мужчинами, и я совсем не собирался толкать ее неудовлетворенные гормоны «на подвиги». Потому как сексуальная измена монарху здесь превращалась автоматически в измену политическую со всеми вытекающими последствиями. Да и профилактику сифилиса пока еще никто не отменял. Лучшее лекарство от венерических болезней — моногамия.
Трактирщик кстати не обманул и добыл для меня вкусно пахнущее нежное венецианское мыло, дающее обильную мягкую пену.
Потом Элен мыла мои волосы и сушила их льняной простыней. Кстати мне постричься, точнее — слегка укоротить волосы не мешало бы, а то уже ниже плеч болтаются, что не есть хорошо по местной дворянской моде, не допускающей пока волосы ниже ключиц.
Моет моя белошвейка мои кудри и пришептывает, как она мне завидует, что у меня волосы сами собой слегка вьются, а ей приходится спать с деревяшками, на которых волос наматывается, а это неудобно и даже больно временами.
Ласковая она — Ленка. Я решил ее при себе оставить. В койке она мне нравится, а регулярный секс для моего нового возраста — это благо. Моча в голову бить не будет. Не буду на матушкиных фрейлин кидаться, что чревато не только политически, но и чисто гигиенически. А Ленка моется с удовольствием. И научил я ее уже многому из насладительного арсенала третьего тысячелетия, от чего местные проститутки тут априори шарахаться будут, не то что «дамы из общества». Да и не будет у меня времени не только на придворные интриги, но и на соблазнение местных дворянок — работать надо, пахать аки пчела. Да и надежнее так с моей точки зрения — никто не то, что в инквизицию, просто приходскому викарию* не стукнет. А Ленку я попутно обучил, что на исповеди надо каяться только в «блуде», без подробностей. И вообще она девица красивая, есть на что посмотреть, и за что подержаться. А вот связей в Наварре у нее никаких, что тоже немаловажно. Просить что-либо у меня она сможет только за семейство часовщика, если уговорит их переехать за море. А те у меня будут при деле, и если сделают, что я задумал, то будут и так с прибытком хорошим.