– Все, дальше не пойдем, – мой охрипший голос прозвучал неожиданно громко. – Рассвета ждать будем.
– Чтобы как следует рассвело, это еще как минимум минут сорок ждать, а то и час при нынешней то облачности, – буркнул Леший.
– Значит будем час ждать, – я был непреклонен. – Впотьмах тут не покатаешься. Верная смерть. Проклятые, забыл что ли?
Упоминание о Проклятых землях подействовало и больше со мной никто спорить не стал. Народ уже кое-что повидал и сделал соответствующие выводы.
– Вовремя успели, – вдруг подал голос Нестеров. – Задержись мы в хранилище еще хоть на пару минут… Тогда все. И никто не узнает где могилка моя.
– Олесю с Пашкой спасибо скажи, – прохрипел я, держась за свое многострадальное горло.
– Павел, так ты говоришь почувствовал ЭТО?
Подполковник ФСБ повернулся в командирском кресле и попытался отыскать мальчишку взглядом. Хотя вряд ли у него это получилось. Ведь освещение внутри машины я так и не включал. Все-таки не совсем полоумный. Свет, бьющий из смотровых люков, будет виден аж в Шибанке.
– Ага, почувствовал, – ответил пацан, очень довольный похвалой и вниманием к своей персоне.
– И как это у тебя только получилось, – Андрюха не спрашивал мальчишку, прекрасно понимая, что ответа тот все равно не знает, чекист задавал вопрос самому себе.
– Все просто, – из темноты послышался голос Главного.
– Тогда просвети, – Леший оживился.
– Мы накачали Павла энергоном и он стал восприимчив к более или менее крупным объемам энергии. Ну, а гравилуч, как вы должно быть сами понимаете, создается огромным количеством этой самой энергии.
– Энергон… Гравилуч… – негромко повторил Нестеров.
Я конечно же не телепат, но только сейчас мог точно сказать о чем думает наш пожилой сыскарь и какой вопрос вертится у него на языке. Да только майор так и не успел ничего спросить.
– Внимание! – я предупреждающе вскинул руку, хотя в кромешной тьме это наверняка было лишнее.
Сразу же наступила гробовая тишина, в которую потихоньку, словно крадучись стали проникать очень странные звуки. Это походило на писк или свист, только очень высокий и гулкий. Он волнами перекатывался по округе. Это было жутко, невероятно жутко. Я успокаивал себя лишь тем, что свист абсолютно не походил на шелестящий женский голос, который без устали шепчет: «шабаш, шабаш». Да, призраки пока не появлялись, и я не мог понять: это нам просто так отчаянно везет или здесь и сейчас хозяйничает тот, кто сумел напугать даже этих свирепых летучих монстров.
Звук то удалялся, то приближался, становился то выше, то ниже, отчего складывалось впечатление, что тварь кружит вокруг нас в каком-то диком танце. Самое непонятное, что через смотровые люки, прицел БПУ и уцелевшие приборы наблюдения видно ничего не было. Вокруг простирался лишь мрак, правда уже не такой плотный и непроглядный как ночь, но все же это был еще мрак.