Осенью в наш барак явился наряд полиции и казаков, и после проверки документов взяли под конвой меня, Ивана Ахраменю и других. Александра Ерша почему-то освободили, возможно, из-за физических недостатков — у него на обеих руках было по шесть пальцев. Позже его арестовали, но он бежал и скрывался на мыловаренном заводе за Уралом.
Видимо, такая же проверка документов шла и в других бараках. Среди задержанных оказался и мой друг Павел Тур (уланчик).
Нас, более двадцати человек, доставили в какие-то казармы в районе Ташкентской улицы, переодели в старое солдатское обмундирование и стали обучать военному делу. Мы с Павлом Туром решили бежать, но выйти со двора не могли — в воротах стояла охрана.
Как-то с нами разговорились работавшие на кухне женщины, мы почему-то поверили им и признались, что хотим бежать. Они одобрили наши намерения. Через несколько дней побывали в наших семьях и принесли нам гражданскую одежду. Предупредили, что бежать надо только днем, и немедленно. В тот же день мы забрались в углу двора в уборную, переоделись и перелезли через забор.
Одна из наших знакомых прошла через ворота и подождала нас за забором. Звали ее Соней, фамилию не знал, но ее доброе дело помню всю жизнь. Была она лет тридцати, уроженка Оренбурга. Жила в пригороде Новостройка.
Побег удался. Соня завела нас в поселок Нахаловку в дом Тетюшкина. С хозяевами она заранее обо всем договорилась. Вдвоем мы начали жить нелегально. Сам хозяин, Дмитрий Васильевич Тетюшкин, ушел из Оренбурга еще летом, и где он был, семья не знала. В доме остались хозяйка, Наталья Григорьевна, дочери — Лена лет двадцати, Таня лет восьми и сын Федор лет двенадцати.
О моем тайном жительстве в Нахаловке кроме моей семьи знали лишь некоторые соседи Тетюшкиных. Например, Меньчаковы, Аришевы, Скачковы. Все они помогали мне скрываться, особенно во время облав. Часто меня уводили ночью в другие дома или погреба.
Нахаловка. В настоящее время Красный Городок. Здесь жил пролетариат. Это — обездоленные люди, в поисках какого-нибудь заработка осевшие вблизи железнодорожных мастерских.
Поселок состоял из трех улиц, застроенных в ночное время, когда полиция спала. Он ночами строился, а днем разрушался властями. Но победа осталась за упорными переселенцами. Здесь чередовались домики-хатки бревенчатые, каркасно-дощатые засыпные, глинобитные, полуземлянки и настоящие землянки.
Это — пригород Оренбурга, но пригород организованных пролетариев. Он не похож на Новостройку, где землю покупали, на Оренду и совершенно противоположен пригороду Форштадт, где жили богатые казаки.