Я бросил школу и как старший стал работать в хозяйстве. Пахал, сеял, бороновал, возил, молотил. Но косить сено еще не мог. Мало было сил.
Многие мужчины из деревни уходили на кожевенный завод, суконные фабрики в местечко Ружаны и особенно на лесные разработки. Но мне это было тоже непосильно.
Побочным заработком для крестьян являлся также извоз на лошадях бревен, шпал и другой готовой продукции из леса в местечко Ружаны для сплава по реке и на железнодорожную станцию Нехачево (Косов-Полесский), что в 40 километрах от Воронилович. Вот на эти работы я нанимался, но тяжелых бревен грузить не мог.
Близких родственников в деревне у нас не было. Рядом с нами жил брат моего деда, Антон. Мы его звали дядей, но он не любил нашу семью, старался нас не замечать и почти ничем не помогал.
Вот я и начал уговаривать мать сходить к нему и попросить, чтобы помог мне в лесу наложить бревен на повозку. Но мать боялась Антона. Она куда-то уходила, а возвратясь говорила, что дядя наотрез отказал в просьбе. Иногда говорила, что дядя согласился взять меня с собой. Но как только Антон замечал, что я еду вслед за ним, набрасывался на меня с криком и уезжал в другую сторону.
Мне было очень обидно за свое бессилие. Но я каждый раз ехал в лес и просил посторонних мужчин наложить первые попавшиеся бревна, которые никто не брал. Тем и подрабатывал.
Поездка на железнодорожную станцию длилась двое суток. Но она была очень выгодна. В Нехачево повозка шла с бревнами, а в обратный рейс на станции какой-нибудь купец загружал ее солью, сахаром, мукой или мануфактурой для доставки в Ружаны. Для меня же эта поездка постоянно сопровождалась неприятностью. Дело в том, что моя лошадь не хотела идти за другими повозками. И пока я шел рядом с ней, она кое-как мирилась с этим и подчинялась мне. Но стоило сесть на повозку, а особенно лечь и уснуть, как моя лошадь старалась обогнать всех и уходила вперед.
На возу между бревен я всегда делал для себя некоторое углубление. Крайние бревна были выше, чем средние, получалось своеобразное корыто. В это «корыто» ложил плетеную кошелку с едой, мешок с сеном, торбу с сечкой и овсом для лошади. Когда темнело, сам укладывался между бревен и привязывал себя веревкой, чтобы не упасть на ухабах.
Просыпаясь ночью, всегда обнаруживал, что еду один. Даже не мог понять, куда еду. Мне казалось, что нахожусь в совершенно незнакомом месте. Все мои попутчики были где-то позади. Я останавливал лошадь, но никто не догонял. Было страшно, особенно последние 12 километров. От местечка Косово до станции Нехачево был сплошной массив леса. Я становился на колени, брал в руки топор и настороженно посматривал по сторонам. Так и сидел до тех пор, пока не показывались огни станции.