При подъезде к хутору оперативная группа увидела двух привязанных к забору лошадей. Они были оседланы. Узнали лошадей начальника Белыничского районного отдела милиции и его сопровождающего. Вдруг раздались винтовочные выстрелы.
По команде Рахлиновича бойцы стали окружать хутор. Удалось приблизиться к нему вплотную. Бандиты открыли огонь из окон и чердака дома. Бойцы, прячась за постройками, начали вести стрельбу по вспышкам выстрелов. При попытке подойти к дверям дома был ранен в руку Вакульчик.
Прошел час, второй. Бандиты не сдаются и не убегают с хутора, видимо, рассчитывают на подмогу. Не остается ничего другого, как поджечь дом. Из клубов дыма, отстреливаясь и бросая на ходу гранаты, ринулись к другим постройкам бандиты. Один из них наскочил прямо на Тимофея Петрова (погиб в Отечественную войну). Выстрелом в упор Петров убил бандита. Им оказался Шевченко. Два других сумели забежать за соседние постройки. Но и там их окружили, а потом уничтожили.
И вот лежит полураздетый бандит, так хорошо знакомый милиции по фотографиям, по описанию избитых, искалеченных, ограбленных граждан и советских служащих, побывавших в лапах атамана шайки и чудом избежавших смерти. Восковое, мертвенно-бледное лицо еще сохраняет звериное выражение. Выпуклые скулы, веснушчатый нос, отвисший подбородок. Новый карабин, револьвер-наган, три комплекта патронов, четыре гранаты лежат на скамейке.
Из оперативной группы погиб Перенков, ранены начальник Белыничской районной милиции Павловский и боец Вакульчик.
Убийство Шевченки наполовину облегчило разгром банды. Без руководителя бандиты разбежались кто куда. Через две недели оставшиеся в живых оказались в тюрьме и вскоре предстали перед судом.
На Могилевщине и в Борисовском округе стало спокойно. Легче вздохнул народ.
За успешную ликвидацию банд, особенно банды Шевченки, многие бойцы конного эскадрона были награждены ценными подарками. Е. М. Рахлиновича наградили именным оружием и знаком «Почетного милиционера», Тимофея Петрова — орденом Трудового Красного Знамени Белоруссии.
Я без работы не был ни одного дня. Меня назначили, вернее перевели, на довольно хорошую работу в отдел кадров НКВД БССР, а через месяц-полтора вызвали в Москву в Наркомат внутренних дел СССР, где предложили должность начальника учебного отдела школы той же системы в городе Алма-Ата.
Привыкнув за восемь лет к Минску, окрепнув здоровьем, став семейным человеком, мне очень не хотелось ехать в Алма-Ату. Я разыскал в Минске много знакомых из нашей местности, обзавелся новыми друзьями, и с ними мне было хорошо и приятно. Было где и с кем провести свободное время. А на новом месте надо начинать все сначала. И я категорически отказался от предложенного мне места. Сослался на свое семейное положение, на незнание казахского языка.