— Ну да…
— А, простите, зачем?
— Это как раз отчим придумал — подстраховаться. На всякий случай… Чтобы иметь возможность прописаться в квартиру, если Гарик мне ее не «подарит». К мужу-то можно прописаться, а к чужому человеку — нет. И, кажется, юрист говорил, что без брака он не имеет права подарить мне квартиру.
— Да, у вас был точно самый опытный и пожилой в консультации юрист, — засмеялся Игорь. — То есть дольше всех поживший при советский власти. Ясно. Гарик ваш заочно мне напоминает моего обычного клиента — неважно, защищаю я его самого или от него. Надеюсь, мне это поможет. Он, кстати, не сидел?
— Не знаю. Я его много лет уже не видела и не слышала. Дядя его всю жизнь сидит.
— Да, только дяди-рецидивиста нам не хватало! А чем он сейчас занимается, этот Гарик?
— Похоже, ничем. На вид совсем опустился.
Я не стала пока говорить Игорю о своей беременности. Мне казалось, что лишних деталей, затрудняющих понимание и доверие моего собственного адвоката, говорить не надо. Ему будет проще меня защищать.
После разговора у меня осталось хорошее ощущение. Игорь оказался гораздо приятнее, чем когда просил написать о себе хвалебную статью, чтобы, в частности, открыть собственное юридическое бюро. Я ведь даже не спросила, открыл ли он фирму и как его дела. Мы договорились встретиться через неделю, когда он изучит все документы и составит предварительное заявление.
Ночью мы с Варькой спали беспокойно. Она все пыталась разговаривать во сне. Мне же сначала снился Гарик с выбритым черепом, который пытался меня соблазнить и для этого расстегивал штаны и вываливал их содержимое, и меня во сне сильно мутило. А под утро приснилась мама Саши Виноградова, Ирина Петровна. Она поила меня чаем, звонко целуя меня в щеки. Отхлебнет чайку, потянется ко мне — чмок! Еще глоточек — чмок! чмок!
Вот утром мне Ирина Петровна и позвонила. Ее обычную сухость я давно объяснила себе сложной профессией, постоянной близостью к человеческому горю, как правило, безысходному. Ирина Петровна много лет проработала в онкологическом центре на Каширке, правда не хирургом, а лечащим врачом. Но мне кажется, это еще страшнее — хирург работает над отключенным телом, а Ирина Петровна каждый божий день по семь-восемь часов разговаривала с больными, их родственниками, на нее валились все эмоции, все горе — сиюминутное и затянувшееся. В последние годы Саша уговорил ее перейти на работу в частную клинику. Она согласилась, работает директором клиники, обычной, многопрофильной, но это мало повлияло на ее отношение ко мне.