— Ало, — ответил мужской голос.
Какой? Никакой. Не усталый. Не бодрый. Просто никакой. И это был голос не Харитоныча. Надо заметить, что мобильного у Харитоныча нет. Принципиально. Он считает, что мобильный телефон — это ограничение свободы личности. Я же думаю, что это приблизительно то же самое, как я называю Большую Никитскую улицей Герцена, а станцию Китай-город — площадью Ногина. Просто «на Герцена» я пять лет училась на журфаке, а «на Ногина» — Виноградов обычно высаживал меня из машины в первые годы наших отношений. И ехал к маме, на Полянку. А Харитоныч привык каждое утро аккуратно сдвигать на своем столе, протертые уборщицей четыре дисковых аппарата — черный, зеленый и два бежевых. И несмотря на наличие новой телефонной базы, как положено, с кнопками, радиотрубкой и дополнительными функциями, телефоны свои любимые он со стола не убирает. Придет на работу, аккуратно сдвинет телефоны в ровный цветной квадрат, пройдется по кабинету бодрым шагом, проведет рукой по тяжелой коричневой портьере на окне, вот, вроде и день начался как надо, как положено, как было и есть вот уже тридцать с лишним лет.
— Простите, мне нужен Николай Харитонович. У него поменялся телефон?
— Нет, — довольно весело ответил мне мужчина. — Поменялся человек, номер остался. Я не подойду?
Вот это неожиданность. Я растерялась. А он спросил:
— Простите, а вы, собственно, кто?
— Я? Я — журналистка…
— Ага. У вас — материал?
— Нет, ну то есть, у меня много материалов. Но просто я работала в этом отделе, в… вашем отделе. И я… гм… теперь хотела бы снова…
— А, ясно. Да, не очень удачный для вас день, милая дама. Боюсь, сейчас точно не смогу вам помочь.
— Понятно, извините.
— А, как ваша фамилия, кстати?
— Воскобойникова…
— А… Да, помню. Ваши статьи помню. Хорошо, вы зайдите. Как вас зовут? Елизавета, кажется?
— Нет, Елена.
— А, да, да. Елена Воскобойникова. Хорошо, подходите, допустим, через пару дней… или… кстати, можно сегодня.
— Хорошо.
— Давайте через часок или даже раньше, успеете?
— Да, спасибо.
Поскольку я могла быть у него минуты через четыре, то решила выпить пока кофе или сока, потому что утром моя новая подруга Ольга несколько помешала моему и без того неважному аппетиту. Проще говоря, я вообще ничего не ела и не пила, то ли зачарованная, то ли напуганная ее сильным интересом ко мне и к моей жизни. А может, я все преувеличиваю и усложняю? Симпатичная женщина, помогла мне, детей нет, мужья разочаровали, больше замуж не хочется, живет интересами подруг… Ездит на новом «БМВ», владеет сетью дорогих косметических салонов — имеет возможность быть свободной и помогать другим… Да, все равно не понимаю. Слова сходятся, а ощущения — нет. Я — точно плохой психолог, в отличие от нее.