Отойдя немного в лесок, я вырвал руку и спросил:
— Что случилось? На тебе лица нет.
— Ты что, действительно собрался уезжать? — вся вибрируя, спросила Милёна. Наложил на неё слабенькую руну безразличия, — не смей магичить со мной!
— Успокойся, что ты так разволновалась? Я ничего не делаю.
— Ты собрался бросить их и уехать?
— Почему бросить? Они нам никто. Понимаешь? Просто случайные, встречные прохожие.
— Как ты… как ты можешь?! — не унималась Милёнка, — У них же никого нет. Нахор через несколько дней умрет. Они останутся совсем одни, они же ещё маленькие!
— И что? В Империи огромное количество сирот. Причем тут я?
— Ты не можешь так поступить!
— Ты думаешь? — усмехнулся я, — Оставим им продуктов. Доедут до города, а там устроятся.
— Они едут туда же, куда и мы. Почему ты не хочешь им помочь и довести их до знакомых.
— Одних я уже обещал довести. Нет! Хватит! Милёна, они нам никто. Пойми это. Я не могу заботиться обо всех.
— Ты — здоровый, сильный мужик, бросишь умирающего деда и двоих детей в лесу? Да какой же ты вождь? Вожди заботятся о своих подданных.
— Вот именно! О своих! Они мне чужие. И прекрати истерику! Собираемся и едем. У меня есть дела поважней.
— Саша, что может быть важней жизни ребёнка? — вдруг спокойно сказала Милёна, из глаз девушки брызнули слезы, — Сашенька, не говори так. Ты не такой… Нельзя так…
Девушка смотрела на меня своими глубокими глазами, по щекам у неё катились огромные слёзы. У меня засосало в солнечном сплетении. Я понял, что проиграл.
— Что же ты со мной делаешь, Милёнка? — прошептал я и сел, обхватив голову руками, понимая, что теперь уже не уйду без детей, — ну зачем мне этот детский сад? Тоже мне, спаситель мира.
— Сашенька, хороший мой. У нас всё получится! — девушка стояла на коленях, прижимая мою голову к своей груди, — ты сильный, ты самый сильный в мире! Я это точно знаю. Я это чувствую! Поэтому тебе жалко детей, женщин, стариков. Ты можешь их защитить! Потому к тебе все и тянутся. Потому что чувствуют твою внутреннюю силу.
— Мне бы твою уверенность, — буркнул я, — с одной друидкой справится не могу!
— Нет, Сашенька, нет, — горячо проговорила Милёна, глядя мне в глаза, сжала мои щёки своими ладошками, — это не слабость. Я просто озвучила твою совесть!
— Иди сюда, совесть ты моя, ненаглядная, — и, обняв девушку, прижал к груди… — Ты знаешь, стрекоза, у меня никогда такого не было. Я чувствую твои эмоции как свои! И в то же время понимаю, что они не мои.
— Я тоже.
— Почему? Что у друидов всегда так?
— Нет. Ты же Посвященный, и нас Лес благословил.