— Пешком идти совсем не понадобится: скоро подойдет ледокол, — сказал рядом Тавров.
Ольга невольно вздрогнула:
— Как вы меня напугали! Можно ли так подкрадываться!
— Я не подкрадывался, — ответил он задумчиво. — Вот и доехали!
6
Ольга едва успела узнать, когда в тайгу пойдут машины, и принять ванну, как ее вызвал к телефону Тавров.
— Я думал, что вы уже уехали, — заметно волнуясь, говорил он. — Ведь теперь у нас точно в Москве: все делается быстро. Поедем к морю! Опротивело? Но тут оно другое: вид с суши. Посмотрим поселок порта…
В городе Укамчане, возле которого еще плавали стада тюленей, оказалась не только гостиница со всеми удобствами, но и автобусное сообщение.
Сам город, расположенный за перевалом, отделявшим его от порта Глубокой, поражал богатством каменных построек: шестиэтажные дома, асфальт, по-столичному оживленные улицы. Сколько же таких городов, радующих сердце проезжего человека корпусами заводов, театрами и садами, построено в стране за последние годы! А тут еще горы — сплошной камень, лиственницы, похожие на шпалеры со своими сбитыми макушками и ветвями, опущенными к земле, снег, лежавший на северных склонах в конце мая, — все привлекало внимание Ольги, и поэтому она опоздала к назначенному часу: Тавров давно ожидал ее на автобусной остановке.
Солнце светило ярко, но грело слабо. После влажной теплоты Приморска в Укамчане казалось холодно, хотя какие-то пичуги весело копошились на оголенных деревьях.
— Вы знаете, — заговорила Ольга, усаживаясь в автобусе у окна. — Здешние лиственницы напоминают… Еще в детстве мне представлялось… не то сон, не то сказка… Такой дом из легкого коричневого дерева. Двери вдвигаются в стены, точно в вагонах. А вокруг деревья: голые ветви в сером небе, как черные молнии. И может быть, я уже потом это придумала, но жили там удивительно стройные люди, смуглые до желтизны. Мне кажется, они существуют на самом деле! Похоже, что это здесь где-нибудь?..
— Выдумщица вы, Ольга Павловна! — сказал Тавров, тронутый и настороженный серьезностью ее тона.
Автобус, плавно встряхиваясь, мчался по асфальту шоссе, мелькали по сторонам коттеджи, большие каменные дома, дорожки и деревья парка. Потом с вершины невысокого перевала открылась бухта.
— Она похожа на светлую долину среди этих мрачных гор, — заметила Ольга.
За полем льда, разрезанным пароходами (еще один успел подойти, и теперь оба, точно черные башни, стояли у серых причалов порта), за полем льда, отодвинутого, но не разломанного движением приливов и отливов, сверкала свободная вода. Там, далеко, искрились, двигались, переливались живым блеском морские волны. Красивым, но пугающе холодным показался Ольге отсюда этот синеющий простор.