23
Ольга отложила в сторону карандаш и тетрадь, в которую выписывала незнакомые термины из научной работы английского нейрохирурга. Перевод подвигался успешно, но Иван Иванович ни разу не спросил о нем.
«Если он хотел просто занять меня, то надо же хоть изредка поинтересоваться, как идет дело, — подумала Ольга. — Правда, он немного потерял, забыв о своем задании. Мне кажется, этот автор полагает, что наука не существовала до его мудрого сочинения. Жаль, что я плохо разбираюсь в вопросах медицины… Однако здесь явно чего-то не хватает. Чего же?» Ольга закусила губу, стараясь сосредоточиться, но почему-то в ее памяти всплыло смуглое лицо Платона Логунова и сдержанные, энергичные движения его крупных рук (в последнее время Ольга не пропускала ни одного политзанятия, которые он проводил с активом).
— При чем тут Логунов? — сказала она вслух, уже улавливая возникшую у нее мысль. Представление о Логунове живо напомнило Ольге ее интересы во времена студенчества и дальнейшей беспорядочной учебы. — Училась! Считалась способной.
«Что за этим лбом Аристотеля?» — сказала однажды преподавательница математики, легонько постучав согнутым пальцем по высокому, выпуклому лбу девушки. «Пустота!» — весело пошутила тогда сконфуженная и польщенная Ольга.
— Пустота! — с горечью промолвила она, сосредоточенно всматриваясь в лежащий перед нею научный труд. — Но все-таки и я вижу: мистер не прав. У него человеческий мозг не одно прекрасное целое, не материя, способная мыслить, а просто нервная ткань, где он распределяет разные центры, управляющие функциями нашего тела. — Ольга припомнила, что говорил по этому поводу сам Иван Иванович. — Да, он ничего не потерял, забыв об этой книжке, но обо мне-то не следовало бы забывать! Я, конечно, закончу перевод и преподнесу его Ване с поучительным автографом. Вот так же мимоходом он уговорил меня пойти в медицинский институт, когда подросла дочка. Другого института в том городе не было, а подходило мне такое или нет, мы оба не подумали.
Неожиданно Ольге стало стыдно. Она свободная советская женщина, почему же ей требуется какой-то толчок со стороны? Разве она не может решать самостоятельно?
«А зачем тогда семья? К кому обращаться за советом и помощью?»
Ольга собрала со стола свои книги, поставила на место пишущую машинку Ивана Ивановича и разложила по порядку его бумаги.
«По-своему он прав, желая видеть меня медиком. Это было бы прекрасно, если бы отвечало и моим наклонностям!»
Раньше, при жизни ребенка, ей не приходили в голову такие горькие мысли о любимом человеке. Ребенок все заполнял и скрашивал. Ольга вспоминала болезнь дочери, ее смерть… Сколько дней и ночей, которые надрывали сердце.