— Короткое замыкание, — сообщают в один голос запыхавшийся Широков и вбежавшая следом санитарка. — Через пять минут наладят.
Нарастающее нетерпение хирурга прорывается в сдержанном возгласе:
— Пять минут! Целая вечность!
«Я могу потерять больного!» — добавляет он уже про себя, помня о бодрствующем состоянии человека, лежащего перед ним на столе, — операция идет под местным обезболиванием.
Проходит несколько минут мучительного ожидания.
— Мозг становится напряженным. Похоже на отек, — испуганно шепчет Сергутов Ивану Ивановичу.
— Вижу. Почему же нет тока?!
В это время вспыхнул свет. С урчанием заработал электроотсос. Но у больной начался эпилептический припадок. Он продолжался две минуты…
— Меркузал! Сто граммов глюкозы внутривенно! — отрывисто говорил сурово собранный Иван Иванович Никите Бурцеву, который, теперь вместе с Широковым, следил за общим состоянием больной. — Надо срочно остановить кровотечение.
Операционное поле удалось осушить, однако ход к опухоли так сузился от напряжения мозга, что заглянуть в глубину раны было уже невозможно.
— Давление?
— Двести. Сознания нет.
— Зашивать! Костный лоскут придется удалить. Может быть, еще спасем жизнь…
Руки Ивана Ивановича работают с необыкновенной быстротой, но едва он успевает наложить несколько швов на кожу, как начинается второй припадок. Давление после него падает до пятидесяти, пульс почти не прощупывается. Наступает расстройство дыхания.
— Сделать камфору! Углекислоту! Кислород! Зашивайте вы, — говорит Иван Иванович Сергутову. — Я сам посмотрю больную. — Со страшной тревогой в душе заходит он с другой стороны стола, наклоняется к лицу больной, приподнимает веко ее неподвижного глаза, определяет давление и, как будто сразу потеряв интерес к операции, начинает стаскивать, срывать перчатки.
29
— Больная все равно скоро умерла бы, — сказал Гусев в ординаторской, рассматривая анализ частицы, взятой при операции — злокачественная опухоль, быстро растущая…
На этот раз Гусев чувствовал себя не очень твердо и избегал прямого столкновения с Иваном Ивановичем.
Зато Скоробогатов решил вмешаться в дело со всей строгостью. Председатель месткома Хижняк не согласился с его мнением, но что значил фельдшер Хижняк?!
— Треугольник запрещает вам заниматься подобными операциями, — объявил Скоробогатов у себя в райкоме вызванному им Аржанову. — Правильно ставит вопрос товарищ Гусев: не место здесь подобным экспериментам.
Иван Иванович выслушал, с трудом сдерживая возмущение.
— Я с вашим запрещением не согласен, — твердо возразил он. — Смертность у меня, как у нейрохирурга, малая, а этот случай осложнен отеком мозга. Если вы станете мешать оперировать, мы напишем протест в обком партии.