Каменный пояс, 1979 (Катаев, Карпов) - страница 71
(«Правда»)
Холмистая степь. Ковыль. Всадник на лошаденке.
Вагончик с медным колоколом у дверей. Надпись: «Станция Магнитогорская». Первый вокзал. А далеко ли до города? До города? Да нет, не далеко — года три.
Начало пути. Звучат над осенней степью чистые строки Ручьева:
С сундучками, с котомками за спиной спрыгивает Россия с платформ в очередь к палатке — «Конторе Магнитогорского строительства». Корявыми буквами пишет заявления о том, что хочет «буксировать мировой гигант». Не беда, что многие ни разу не видели города — они построят город.
Магнитка… Конечно, сразу хочется увидеть знаменитую Магнитную гору, от которой все и пошло…
И теперь стоишь растерянный: горы нет. Далеко внизу — почти игрушечный экскаватор, змейкой бежит состав с вагонетками. Тебе объясняют: «Гора была как раз на месте этого котлована»…
Целый город темных, непривычных для глаза строений: эстакады, трубы, мосты, краны, шеренги домен. Все в белых дымках. Позже узнаешь: в этот железный город приходят ежедневно десятки тысяч людей. Огромное число. Но где люди? Город кажется пустынным, так велики размеры сооружений и площадь, которую они занимают.
За день я едва осилил путь, где проходит руда из котлована до цеха, где по железным каткам несется красный, брызжущий искрами слиток стали, называемый «слябом». Красное тесто, ускоряя и ускоряя бег, превращается в стальные листы. Они проносятся над станом красными птицами и оставляют у новичка ощущение сказки. А где-то рядом в другом, столь же длинном цехе, сталь катают почти до бумажной тонкости, превращают потом в белую жесть. Другие цехи катают проволоку, стальные ленты и полосы, арматуру для строек, разных видов фигурные профили.
(В. ПЕСКОВ, лауреат Ленинской премии.
«Магнитка»)
Б. Ручьев
Л. Татьяничева
Роют котлован домны. Лопатами с уступа на уступ кверху швыряют землю. Первый котлован. А сколько еще всего вокруг этого котлована надо построить! Задуман комбинат не просто современный, но самый крупный из всех, какие в мире существовали. Знания как построить? Их было немного. Механизмы? Лопата, лом, тачка, лошадь. Место выбрали дикое, необжитое. За рубежом мало кто верил, даже друзья. И только эти сто тысяч в лаптях, отчаянно копавшие землю, верили. Есть в кинохронике кадры январской метели. Белое молоко. И в этом свистящем массиве — люди и лошади. От холода там, на экране, ежишься даже ты, сидящий в теплом, уютном зале. Работа не останавливалась и в такие зимние дни. А вечером: палатка или тесный барак, закоптелый чайник на печке. Есть кадры: у печки сушатся лапти. Обычная по тем временам обувка. Оператор, снимавший для памяти стройку, знал, что Россия будет носить другую обувку и будет дивиться: неужели так было?..