— Наложенным. Сейчас дам тебе заказ. — Леон начал рыться в большом, запирающемся на ключик бумажнике.
— Что я буду тебе должен?
— Если наличными, хватит одного процента, по-дружески.
— Наличные мне сейчас самому позарез нужны, надо расплачиваться с долгами, но в течение недели я отдам.
— Ладно. Вот тебе заказ. Знаешь, я в Белостоке встретил Лущевского, вместе приехали в Лодзь.
— Куда же граф направляется?
— Приехал в Лодзь деньги делать.
— Он-то? Видно, у него их избыток, надо бы с ним встретиться.
— Да нет у него ничего, приехал чем-нибудь поживиться.
— Как это — нет ничего? Мы же когда-то ездили целой компанией из Риги в его поместье. Помещик был, куда там! И уже ничего не осталось?
— Почему ж, осталось, лоскут резины с рессор, чтоб галоши сшить! Ха, ха, ха, славная шутка! — И Леон опять хлопнул Морица по колену.
— Что ж он сделал со своими поместьями? Тогда их оценивали не менее чем в двести тысяч.
— А теперь, как он сам оценивает, у него сто тысяч долгу, и это еще он скромничает.
— Да Бог с ним! Выпьешь чего-нибудь?
— Неплохо бы перед театром.
— Кельнер! Коньяку, икры, бифштекс по-татарски, портер натуральный! Живо!
— Бум-Бум, иди-ка к нам! — позвал Леон.
— Как поживаете, как здоровьечко, как делишки? — залепетал тот, пожимая Леону руку.
— Спасибо, все хорошо. Специально для вас привез кое-что из Одессы. — Леон достал из бумажника порнографическую открытку и дал ее актеру.
Бум-Бум обеими руками поправил пенсне, взял открытку и с наслаждением углубился в разглядывание. Лицо его покраснело, он щелкал языком, облизывал синие, отвислые губы и весь прямо трясся от удовольствия.
— Чудесно, чудесно! Неслыханно! — восклицал он, затем потащился показывать открытку всем вокруг.
— Свинья, — с досадой буркнул Мориц.
— Любит красивое, ведь он знаток…
— А ты-то не познакомился ли опять с какой-нибудь там? — спросил Мориц с легкой иронией.
— Постой-ка! — Леон щелкнул пальцами, потом хлопнул Морица по колену и, усмехаясь, вытащил из бумажника, из пачки счетов и расписок, фотографию женщины.
— Ну как? Хороша? — спросил он, прищурив глаза с величайшим самодовольством.
— О да.
— Еще бы! Я сразу подумал, что тебе понравится. Француженка, вот как!
— Скорее похожа на голландскую… корову.
— Что за чепуха! Это дорогая штучка, сотенную даешь просто так.
— Я дал бы пять сотенных, чтоб ее за дверь вышвырнуть.
— Ну, ты всегда… уж не скажу, какой.
— А у тебя вкусы коммивояжера. Откуда такая корова, где ты с ней познакомился?
— А я в Нижнем чуточку покутил с купцами, вот они под конец и говорят: «Пойдем, пан Леон, в кафе-концерт!» Пошли. Ну, там водка, коньяк, шампанское пили чуть не из бочки, а потом слушали пенье, она певица — так я…