— Так и впрямь будет лучше, да я и не умею иначе! Пойдем к тебе, — сказала она и, когда они вошли в комнату, прибавила. — Закрой-ка дверь поплотней!
— Я вас слушаю, тетя, — прошептала Анка, опускаясь в низкое кресло у стола, на котором горела лампа под желтым абажуром.
— Так вот, дитя мое, как твоя родственница, я посчитала своим долгом спросить тебя, знаешь ли ты, что говорят про вас с Каролем в городе?
— Мне и в голову не приходило, что о нас вообще могут говорить, — полушепотом сказала она, взглянув на тетку.
— И даже не догадываешься?
— Понятия не имею, какой повод мы могли дать для пересудов, — отвечала Анка так спокойно, что Высоцкая сдержала уже готовые сорваться с языка слова и несколько раз прошлась по комнате.
— Говорят… — Она взглянула на Анку и понизила голос. — Говорят, Кароль предпочел бы жениться на Маде Мюллер, если бы… если бы…
— Если бы не я, — закончила Анка.
— Значит, ты все-таки знала?
— Нет, вы сами только что сказали это, — чуть слышно прошептала она и замолчала.
Откинувшись на высокую спинку кресла, она уставилась прямо перед собой тупым, погасшим взором. Новость не ошеломила неожиданностью, не затмила рассудок, а, медленно расходясь волнами, обожгла сердце. И только нервная дрожь, которую она изо всех сил старалась унять, выдавала ее волнение.
— Анка, не сердись, что принесла тебе недобрую весть. Скорей всего, это просто сплетни. Но я почла своим долгом сказать тебе об этом… Объяснись с Каролем. Ведь подобные сплетни способны погубить самую преданную любовь… Обвенчайтесь поскорей. Тогда у ваших недоброжелателей не будет повода для пересудов. Пожалуйста, не сердись, я не могла поступить иначе.
— Тетя, я вам очень… очень признательна… — Анка поцеловала ей руку.
— И не огорчайся. Ничего страшного не произошло. Это кто-то умышленно распускает сплетни. Ведь у Кароля есть враги, к тому же многие женщины были в него влюблены, имели на него виды, и не удивительно, что теперь они мстят ему. Впрочем, чужое счастье всегда вызывает зависть. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — Анка проводила Высоцкую до дверей.
— Хочешь, я поговорю с Каролем?
— Нет, спасибо, я сама… Тетя, подождите минутку, я только возьму накидку и дойду с вами до Травинских.
Они шли молча. Высоцкая безуспешно старалась поддерживать разговор, но Анка не отвечала, словно не слышала, все болезненнее переживая неожиданное известие.
Чтобы попасть кратчайшим путем к Травинским, нужно было пересечь сад и фабричный двор, но поскольку по воскресеньям на фабрике Боровецкого работы не велись, пришлось идти по улице мимо нового особняка Мюллеров и старого дома, где они продолжали жить.