Я уставилась на Рэндалла. Забудьте про остроумное студенческое подшучивание — внезапно я потеряла способность соединять буквы в слоги, а слоги в слова.
— Эй, да не беспокойся ты так, — проговорил наконец Рэндалл, возможно, осознав, что я истощила свои умственные способности первым предложением. Он попросил бармена заново наполнить доверху его кружку, а для меня заказал бутылку «Пабст блю риббон» и протянул ее мне. Я пробормотала слова благодарности, и он, кивнув мне на прощание, присоединился к группе своих товарищей по команде за общим столом поблизости.
Никаких сравнений! Ничего более волнующего я еще не испытывала за свои восемнадцать лет жизни. От возбуждения и восторга у меня настолько закружилась голова, что даже не осталось сил начать ругать себя за косноязычие и неумение вести остроумную беседу. После того как я отсмаковала каждую драгоценную каплю пива, купленного им для меня (контрабандой даже вынесла пустую бутылку в своей сумочке), мы с Би, оглушенные, направились домой, где в изнеможении рухнули на ее койку, пытаясь осознать то, что произошло.
— Я, правда, думаю, что ты ему понравилась, — пробормотала она, перед тем как погрузиться в сон, еще прочнее зацементировав наши дружеские узы.
Спустя несколько недель, уже дома в Айове, за нашим кухонным столом, я представила маме весь эпизод в лицах.
— Рэндалл Кокс? — повторила она простодушно. И потом рассказала мне о своей старой дружбе с его матерью, Люсиль. Вот что могло бы стать темой для нашего с ним разговора! И почему я не поведала маме о своей пылкой влюбленности несколькими неделями раньше?
Историю нельзя переписать заново; но вереницу неудавшихся отношений и разочарований в моей любовной жизни, которые мне предстояло испытать позже, можно было бы предотвратить именно тогда. Еще в возрасте восемнадцати лет я могла бы стать счастливой.
* * *
Но, как бы там все ни складывалось, вот он — второй шанс, которого я прождала десять лет. Разве я не эволюционировала от того косноязычного подростка в уверенную, членораздельно излагающую свои мысли, женщину? «Да, — подумала я, — пожалуй, теперь я поговорю с ним…»
Я все еще пыталась мысленно собраться с духом, когда увидела, как изменилось лицо Би.
— Привет, девочки, — раздался звучный голос позади меня. Я обернулась. И вот он — Рэндалл, поразительно великолепный Рэндалл, ожидающий, что мы первыми подадим ему руку, как и полагается настоящим леди. Я чувствовала, как мое сердце бьется в груди с глухим стуком турецкого барабана.
— Полагаю, мы с вами из Принстона. Рэндалл Кокс, — представился он, хотя в этом не было необходимости.