— Ой, мамочка! — Я судорожно вздыхаю, поглаживая пальцами прохладные, блестящие жемчужины. В детстве, когда мы летом приезжали к бабушке, мне доставляло какое-то особое удовольствие примерять ее жемчуг. — Очень красиво, мамочка. Спасибо большое…
— Жемчуг прекрасен, Тиш-Тиш, — прерывает меня Люсиль, — но Рэндалл только что сделал Клэр сюрприз, он передал ей в подарок вот это ожерелье. Оно бесподобно, не так ли?
Мамочка отступает назад, заметив наконец сверкающие бриллианты на моей шее.
— Боже мой! — восклицает она. — Какое… какое великолепие! Рэндалл проявил настоящую щедрость. Ладно, Клэр, наденешь бабушкин жемчуг как-нибудь в другой раз. Теперь он твой. — Мама опускает жемчуг в бархатный мешочек. Мне больно видеть, как она силится улыбнуться…
— Или, гм-м, может быть, мне стоит надеть ожерелье Рэндалла в другой раз? — осторожно спрашиваю я, хотя знаю, что стреляю в воздух.
Естественно, Люсиль немедленно взрывается:
— Как ты можешь? Не надеть ожерелье Рэндалла? Клэр, да ведь он будет убит, это его свадебный подарок тебе! Ты просто должна быть в этом ожерелье, должна, и все тут!
Мама согласно кивает. Потом протягивает руки, чтобы снова обнять меня.
«Пожалуйста, не отпускай меня», — думаю я, уткнувшись в ее грудь, словно нет уже этих промелькнувших двадцати лет. В маминых объятиях мое сердце хоть ненадолго успокаивается.
— Тиш-Тиш, ну пожалуйста, я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи с сережками, — хнычет Люсиль, отрывая от меня маму. И вот уже мама отпускает меня. По ощущениям это даже хуже звонка будильника после бессонной ночи. Я снова беспомощна. Но я слишком взрослая, чтобы зарыться в мамины колени и крепко вцепиться в нее руками, хотя мне требуются неимоверные усилия, чтобы не сделать этого.
И тут, когда кажется, что хуже уже ничего не бывает, я понимаю: бывает!
Поскольку я слышу Ее. Этот голос нельзя спутать: глубокий, гортанный, властный, жестокий. Голос этот бьет рикошетом от стен из моих кошмаров все эти одиннадцать месяцев.
И страшный, ужасающий голос стремительно движется по коридору прямо ко мне.
— Клэр!.. Клэр! Вот ты где!
Если бы я была оленихой, вместо этого голоса моим кошмаром стали бы автомобильные фары. В их свете я застывала бы каждый раз на месте как вкопанная.
Неужели это возможно?! Какая жуть! Вообразить такое…
— Черт, Клэр, я оставила тебе дюжину сообщений, и на мобильном, мать его… и на домашнем телефоне! Наконец я наткнулась на какую-то безмозглую тупицу, твою родственницу, и после того как она долго мямлила что-то невнятное, она наконец сумела сообщить мне, где ты. Ты позволяешь себе недопустимые вещи, Клэр! Мне надо, чтобы ты всегда была под рукой…